История подлодки «U-69». «Смеющаяся корова». Йост Метцлер
поход тратилось больше времени. Не делалось скидок ни на холод и снежные бури, ни на лед и туман.
Даже канун Рождества был проведен в море, так как в это время шли учебные военные маневры. На «U-69» в канун Рождества 1940 года была украшена маленькая елочка. Открытые свечи, как, впрочем, и зажженная сигарета, недопустимы на подводной лодке в связи с большой опасностью возгорания. Команде пришлось довольствоваться разноцветными электрическими лампочками и коротким застольем. Некоторое время в субмарине, лежащей на дне, раздавались старые сентиментальные рождественские песни. Зимние штормы становились все более жестокими, а учебные походы все более продолжительными. Иногда, когда «U-69» возвращалась в порт, на боевой рубке и орудиях был слой льда толщиной в несколько дюймов.
И затем, наконец, пришел день, когда тренировки закончились. Пока лодку ремонтировали в Киле, экипаж отдыхал в две смены. Каждый моряк отправился домой к семье, возможно, в последний раз…
Когда экипаж корабля вернулся с отдыха, субмарина была готова к действию. Боеприпасы, продовольствие, вооружение и торпеды были приняты на борт. «Оловянные рыбки» были подняты с такой же осторожностью, как сырые яйца. Трубы торпедных аппаратов были заряжены, в носовой торпедный отсек приняты запасные торпеды. Теперь возникла проблема размещения экипажа. Временный деревянный настил был положен над местом, где находились торпеды, но иногда «рыбок» укладывали и там тоже. Было абсолютно невозможно стоять прямо в носовом отсеке. Нужно было быть очень осторожными с торпедами, каждая из которых стоила 40 000 марок золотом. В этом стесненном пространстве люди с огромным трудом могли добраться до собственных коек. Подводники предпочли бы наставить себе синяков, чем слегка задеть эту ценную «рыбку». С величайшей осторожностью торпедные старшины проверяли, не случилось ли чего с чувствительным организмом торпеды. На каждой из них с превеликой осторожностью был выведен корабельный девиз – ЛМА.
Другие отсеки корабля тоже изменили свой внешний вид. Каждый свободный угол был заполнен грузом. Жестянки, ящики и коробки были свалены в каждом возможном и невозможном углу. Даже один из клозетов был выведен из строя и превращен в кладовую для провизии и стрелкового оружия. Сосиски и окорок свисали с разных крюков и кронштейнов в машинном отделении, и даже моя каюта не была исключением. В крошечной столовой для старшин плотным штабелем с пола до потолка были уложены черные сухари. Мысль об удобном обеденном столе никому даже в голову не приходила. В этакой конуре можно было думать только об одном: «Как могут люди, даже лучшие из моряков, прожить несколько недель в столь стесненных условиях и не посчитать это место адом?» На самом деле моряков подобные крамольные мысли не посещали, как, впрочем, и то, что место, где можно ходить, стоять и сидеть, является примитивным правом человека. А ведь к тому же в определенных обстоятельствах подводнику приходится на долгие недели отказываться