Последний поход «Графа Шпее». Гибель в Южной Атлантике. 1938-1939. Майкл Пауэлл
хочешь ли выпить со мной? – И Дав указал на поднос со стаканами. – Это всего лишь сок лайма. Хотя лично я предпочел бы мышьяк.
– Спасибо, – сказал Херцберг, взял стакан и поднял его, словно желая произнести тост. – Ну что я могу сказать? На войне как на войне.
– Будем здоровы. – Дав тоже поднял свой стакан.
– И вы, капитан, – улыбнулся Херцберг.
Мужчины выпили сок. Поставив стакан на стол штурманской рубки, Херцберг покосился на Дава.
– Это немного не похоже на будни линии Гамбург – Америка, не так ли? Никакого флирта с хорошенькими пассажирками. Да и пива со стариной Давом теперь не выпьешь. – Затем он перешел на официальный тон: – Мне очень жаль, капитан, но я намерен потопить ваше судно.
– Это вряд ли, – ответствовал Дав. – Взгляни на карту, Херцберг. Мы находимся в португальских водах в границах трехмильной зоны.
Немецкий лейтенант встретил это заявление улыбкой.
– Я этого не признаю.
– Интересно, на каких основаниях?
Херцберг хитро подмигнул.
– Ваша карта не точна. И этот вопрос не обсуждается. У вас есть десять минут, чтобы спустить на воду шлюпки и вывезти команду. – На несколько секунд его тон стал более дружелюбным. – Кстати, Дав, ради доброго старого времени[2] вы и ваши офицеры тоже можете считать себя свободными. Тем более, – он махнул рукой в сторону берега, – здесь недалеко.
– Но здесь же меньше трех миль, – сказал Дав и пристально взглянул собеседнику прямо в глаза.
– Что вы, – холодно возразил Херцберг, – гораздо больше. А теперь, пожалуйста, проводите меня в свою каюту. Мне нужен судовой журнал.
Когда Дав и Херцберг шли в капитанскую каюту, они встретили чифа, несущего чемодан и судового кота.
– Поторопитесь, шкипер, – сказал он. – Они открыли кингстоны и установили бомбы с часовыми механизмами у топливных танков.
Часть шлюпок уже спустили. Абордажная партия закончила свою разрушительную работу, и теперь немецкие моряки сновали взад-вперед по палубам «Африка Шелл», перетаскивая трофеи: пишущие машинки, сигареты, бутылки, радиоприемники, инструменты и консервы.
– Пираты – вот вы кто! – возмутился Дав. – Самые настоящие проклятые пираты!
Послышался громкий голос Мэнсфилда, зовущий капитана.
– Иду! – крикнул Дав в ответ. Когда же Мэнсфилд появился в каюте, капитан неприязненно покосился в сторону Херцберга и сообщил: – Этот джентльмен желает изъять наш журнал. Но он мне напишет расписку!
– Конечно, – улыбнулся немец. Казалось, его развлекали нападки Дава.
Из-за спины Мэнсфилда высунулась улыбающаяся черная физиономия.
– Юнга, – сказал Дав, – сбегай за моими клюшками для гольфа и гражданской одеждой.
– С дороги, черная обезьяна, – проревел кожаная куртка и ворвался в каюту.
Херцберг нахмурился. Как и большинство кадровых военных моряков, он не любил гестаповцев. Кожаная куртка обратился к Даву:
– Где вы храните коды?
– Международные? –
«Доброе старое время» – шотландская песня на стихи Р. Бернса.