Морок пробуждается. Александр Варго
берете, а другая в цветастом платке – и что-то громко обсуждали. Увидев Генку, тут же замолчали. Дождавшись, когда он войдет в подъезд, бабуля в красном берете шепотом спросила:
– Это не Генка случаем?
– Он, паразит, – закивала вторая и запихнула седую прядь под платок.
– Петровна, давно он из тюрьмы-то? – уже громче спросила «Красная Шапочка».
– А кто его знает?
– Ага. Главное, что ненадолго.
Возникла небольшая пауза – старушки будто взвешивали слова, прежде чем что-то сказать.
– Туда ему и дорога, – прошептала Петровна, ласково похлопав собеседницу по колену.
– Да, – согласилась «Красная Шапочка». – А ты слыхала, что надысь произошло?
– Нет, – ответила Петровна, явно обрадовавшись новому витку в разговоре.
– Васька у Юльки-ментовки в туалете повесился.
– Это не тот, что из тридцать шестого?
– Да что ты! Бог с тобой, Петровна, то ж Сережка! Васька – здоровый такой. Как напьется, все драться лезет.
– А, этот! Туда ему и дорога. – Петровна вспомнила хамоватого парня. А еще она вспомнила, как Васька помог ей кота с дерева снять, да и сумки не раз до квартиры доносил. То, что парень «алкаш проклятый», перевесило все его добрые дела, и Петровна добавила: – У всех у них один конец, у выродков этих.
– У каких выродков? – не поняла «Красная Шапочка».
– У алкашей проклятых, – объяснила Петровна и коснулась рукой платка.
– Ага. Развели тут. При коммунистах такого не было, – согласно закивала Сергеевна.
– Здрасте, приехали. И тогда пили, и сейчас пьют. Свинья болото везде найдет.
– И то верно. – Сергеевна решила прекратить бесполезный спор. – А слыхала, на набережной мальчишку убили?
– Нет. – На лице Петровны появился неподдельный интерес.
– Дня три уж назад. Бутылкой по голове ударили.
– Че пьют, от того и мрут, – хохотнула Петровна, уж очень ей понравилась собственная фраза. Она повторила ее еще раз, но уже с серьезным выражением лица. Ни дать ни взять Аристотель. – Наркоманы, наверное. – У нее была своя версия происходящего.
– Ну почему сразу наркоманы? Мальчишка хороший был. К нему хулиганы пристали.
– Все одно наркоманы. Наркоманы или алкаши, – стояла на своем Петровна. – Если не он, так те.
Сергеевна кивнула. Она не то чтобы была не согласна с подругой, даже наоборот, но еще со школьной скамьи помнила: в споре рождается истина. Пусть на лавочке у подъезда не самого образцового дома, да и роды тяжелые, но все-таки рождается.
– Сергеевна, а ты слыхала, в 29/2 дверь подъезда подожгли?
– А что тут слыхать? Своими глазами видела. Хорошо пылало…
– Мать! Ма-а-ать! – раздался откуда-то сверху мужской голос.
Сергеевна затравленно посмотрела на дверь подъезда.
– Твой, что ли, очнулся? – ехидно спросила Петровна.
– Я же ему…
– Где тебя носит, старая б…дь? Ты же знаешь, у меня трубы горят! –