Отравленная жизнь. Анна Малышева
чай. – Почему он стал спиваться?
– Потому что решил всерьез заняться живописью, а всерьез у него не получалось, – пояснила та, укутывая заварочный чайник. – Стал искать, кому бы картины показать. Из знающих людей. А его никто не хвалил. Ну, просто ни одна собака! Парень расстраивался, метался… Стал в себе сомневаться. Ну, и давай зашибать. Компенсировать неудачи, так сказать. Он ведь сразу после армии женился бог знает на ком, переехал от родителей. И все равно сюда бегал. Сядет во дворе с алкашами и…
– А вы его хорошо знали?
– Вместе выросли, – грустно сказала женщина и вдруг спохватилась: – Кстати, меня зовут Люся.
Саша тоже представилась. Хозяйка секунду испытующе смотрела на нее и вдруг предложила:
– Выпить хотите?
Такое предложение в свете рассказа про алкашей звучало пугающе. Но Саша не стала отказываться. В комнате, несмотря на два обогревателя, было очень холодно. Потолки здесь были высокие, метра четыре, и воздух, не успев нагреться, сразу остывал. Люся нагнулась и откуда-то из-под дивана выхватила водочную бутылку на четверть литра:
– Единственное средство не помереть в такую стужу. Вы не думайте, что я алкоголичка. Так, жизнь заставляет.
Она вынула из буфета две стопочки и разлила водку:
– Закусывать особо нечем, я не была в магазине. Вот дети из школы вернутся, тогда что-нибудь принесут. Я, дура, так радовалась, когда мы всю эту квартиру заняли! Представьте, какая роскошь – четыре комнаты, кухня пятнадцать метров, кладовка! Ну, а что теперь? И месяца не проходит, чтобы не было какой-то аварии. То в подъезде батарею рванет, то у нас труба потечет, то проводка начнет искрить… Безобразие. Лучше в новом доме жить, но поймите, такие хоромы бросать жалко…
Саша, выросшая в двухкомнатной хрущобе, ее прекрасно понимала. Выпив, Люся раскраснелась и стала еще разговорчивей:
– Значит, будете писать об Иване. Здорово! Вы, главное, не пишите, что он был пьяница. И так о нем никто хорошего не скажет. Да разве в том беда, что он выпивал?
– А в чем? – Саша для вида вынула блокнот и ручку. – Скажите, а вы не замечали в нем никакого… надлома, что ли?
– Армия его сломала, – подтвердила Люся. – Он вернулся совсем другим. В первые дни я ничего не замечала. Ну, я тогда была занята собой, у меня как раз роман раскручивался… Мне казалось, он был такой, как всегда. Зато потом…
Женщина задумалась и сказала, что особенно ей запомнился один вечер. Это было вскоре после того, как Иван вернулся из армии. Квартира была еще коммунальной, и телефон висел в коридоре, на стене возле ванной комнаты. Он был приколочен намертво, а под ним стоял табурет. И эта система была очень неудобна – разговоры слышала вся квартира. Так что обычно уходили с телефонной трубкой в ванную и прикрывали за собой дверь. Закрыть ее плотнее не позволял провод, так что обрывки разговоров все равно было слышно.
– Я как раз хотела попасть в ванную, у меня свидание намечалось, нужно было голову помыть, – вспоминала Люся. – А Иван засел там с телефонной трубкой и говорит,