Упадок и разрушение Римской империи (сокращенный вариант). Эдвард Гиббон
на то что в письме, кажется, речь идет главным образом о восстановлении храма Солнца, Аврелиан, проявляя некоторую жалость к остаткам пальмирцев, дает им разрешение заново отстроить и населить жителями город.
Но уничтожить легче, чем восстановить. Город торговли, искусств и Зенобии постепенно превратился в безвестный маленький городок, затем в крошечную крепость и, наконец, в жалкую деревушку. Нынешние граждане Пальмиры, тридцать или сорок семей, построили свои глиняные хижины в просторном дворе великолепного храма.
Неутомимого Аврелиана ждал еще один, последний труд: надо было уничтожить опасного, хотя и безродного мятежника, который во время пальмирского восстания выступил против империи на берегах Нила. Фирм, друг и союзник Одената и Зенобии, как он гордо себя именовал, был всего лишь богатым египетским купцом. Торгуя с Индией, он завязал дружбу с сарацинами и блеммиями, которые жили по обоим берегам Красного моря и потому могли легко войти в Верхний Египет. Он воодушевил египтян надеждой на свободу, во главе их разъяренной толпы ворвался в Александрию, надел там императорский пурпур, стал чеканить деньги, издавать указы и набрал армию, которую, как он тщеславно хвалился, мог содержать на одни только доходы от своей торговли бумагой. Такие войска были слабой защитой против приближавшегося Аврелиана, и кажется почти ненужным говорить, что Фирм был разгромлен, взят в плен, подвергнут пытке и казнен. Теперь Аврелиан мог поздравить сенат, народ и себя самого с тем, что за немногим менее чем три года он восстановил мир и порядок во всем римском мире.
Ни один полководец с тех пор, как был основан Рим, не заслуживал триумфа больше, чем Аврелиан, и ни один триумф не был отпразднован с такими величайшими гордостью и великолепием. Это пышное шествие открыли двадцать слонов, четыре императорских тигра и более двадцати самых необычных животных из всех климатических областей севера, востока и юга. За ними шли тысяча шестьсот гладиаторов, назначенных участвовать в жестоких представлениях в амфитеатре. Богатства Азии, оружие и эмблемы множества завоеванных народов, великолепная драгоценная посуда и роскошные наряды сирийской царицы – все это проносили перед публикой в умело созданном симметричном беспорядке. Послы самых отдаленных стран мира – Эфиопии, Аравии, Персии, Бактрии, Индии и Китая, обращавшие на себя внимание богатством и необычностью нарядов, своим присутствием свидетельствовали о славе и могуществе римского императора. Он также показал народу подарки, которые получил, прежде всего многочисленные золотые венцы, преподнесенные ему благодарными городами. Победы Аврелиана были представлены длинной вереницей пленников, против своего желания участвовавших в его триумфе, – готов, вандалов, сарматов, алеманнов, франков, галлов, сирийцев и египтян. Каждый народ был выделен особой надписью, а десяти воинственным героиням готского народа, взятым в плен с оружием в руках, было присвоено