Германия на заре фашизма. Андреас Дорпален
что Гренер излагал свои взгляды, зная, что они совпадают с мнением Гинденбурга; правительство и Национальное собрание это также понимали. Гренер снова воспользовался авторитетом маршала для проведения непопулярного решения, одновременно давая понять, что Гинденбург имеет к нему не слишком близкое отношение. Когда Гренер пересказал Гинденбургу свой разговор с президентом, маршал сказал: «<Вы, конечно, были правы, но снова станете «паршивой овцой». Последнее генерала не пугало. «Я верил, что в интересах новой армии миф о Гинденбурге должен продолжать существовать. Было необходимо, чтобы одна великая фигура вышла из войны свободной от вины, возложенной на Генеральный штаб. Именно такой фигурой стал Гинденбург».
На следующий день после принятия Национальным собранием мирного договора Гинденбург проинформировал Эберта, что оставляет Верховное командование. Он подал прошение об отставке еще раньше, но согласился продолжить службу до подписания договора – на таких условиях Эберт удовлетворил его просьбу. Гинденбург также сообщил бывшему императору о своем намерении уйти в отставку: договор был принят, и старый маршал чувствовал, что выполнил свой долг по отношению к стране и императору. Время его ухода было рассчитано так, чтобы отделить его от действительного подписания Версальского договора 28 июня 1919 года. Его последний приказ по армии должен был укрепить это впечатление. «Солдаты, недавно я информировал правительство, что, будучи солдатом, предпочитаю почетную смерть в бою подписанию унизительного мира». Но, отметив это, он тут же призвал солдат и офицеров продолжать трудиться на благо отечества. «<То, что вы думаете о текущих событиях, является вашим личным делом. Но для ваших действий может существовать лишь один руководящий принцип – благо отчизны. <…> Сохранение внутреннего мира и возможности конструктивно работать зависит, главным образом, от внутренней мощи армии. Наш долг – сохранить эту мощь. Как бы это ни было трудно, мы должны отодвинуть в сторону наши личные желания. Только так мы можем надеяться, с Божьей помощью, вывести нашу многострадальную страну из позора к лучшему будущему».
Накануне отъезда Гинденбурга члены его штаба устроили прощальный ужин. Торжественную речь произнес Гренер. Он говорил о жизни и карьере Гинденбурга, нашел подходящие слова для высокой оценки его плодотворного сотрудничества с Людендорфом в годы войны, отметил, что сам император просил маршала остаться с армией, чтобы сохранить единство армии и народа. Он также выразил благодарность маршалу за указание пути, по которому «<мы можем следовать, чтобы перенести хорошие старые традиции в новый век, поскольку именно сейчас рождается этот новый век». Гренер призвал слушателей понять, что предстоит восстановление страны из руин. «(Личность фельдмаршала олицетворяет переход от старой эры к новой, он несет великие и славные силы прошлого в будущее нашей нации. <…> Он преданно служил трем монархам и также преданно служит отчизне,