Время серебра. Элеонора Раткевич
его только Джей, и никак иначе…
Джеральд безмолвно кивнул.
– Ваше Величество… – выдохнул Берт. – Гонец не сказал нам, как… я прошу вас… как погиб Джей?
– Доблестно, – хрипло ответил король.
И страшно.
Невыносимо страшно еще и потому, что невыносимо нелепо. Война пощадила Джея де Ридо, не оставив на его теле ни одной отметины. Его не пощадил мир. Первый день мира, купленного его кровью.
Джеральд попытался сглотнуть. Гонец недаром смолчал – как рассказать этому славному мальчику, какой смертью погиб его друг? Какие слова избрать, чтобы поведать о страшном дне, на который они с Гийомом де Троанном назначили подписание перемирия? Черный Волк не явился, известив в последний момент, что у него воспалилась недавняя рана, и прислал вместо себя своего единственного сына. Джеральд в байку о ране не поверил и на полпенни – у Черного Волка приключалось очередное острое воспаление хитрости всякий раз, когда ему подворачивалась возможность уступить дорогу молодому Гийомету. Воспитатели, с пеленок талдычившие младшему Гийому Троанну о том, что его долг ни в чем не посрамить своего великого отца, оказали юноше дурную услугу – смелый и умный Гийомет в присутствии отца положительно терялся. Троанн, как человек неглупый, не стал корить сына – попреки сделали бы ситуацию окончательно безвыходной. Он просто-напросто оказывался то и дело в самый ответственный момент болен либо в отлучке – и так до тех пор, покуда Черный Волчонок не станет ровней старому Волку. Гийомет должен был обрести уверенность в себе – такую, чтоб ей и отец был не помеха. Вне всяких сомнений, Троанн и не собирался подписывать перемирие лично.
Шестнадцатилетний Гийомет был несказанно горд возложенной на него миссией. Он и держался с достоинством, и оделся с превеликим тщанием, чтобы не посрамить отца – сплошной черный бархат, и никаких доспехов, дабы не оскорбить олбарийцев недоверием… Господи, уж лучше бы оскорбил! Оскорбление можно и пережить, а вот удар ножом – нет… удар ножом в не защищенное доспехами тело… Джей стоял ближе всех, и он первым понял, что сейчас случится непоправимое… убийц было двое, и Джей успел обезоружить одного из них – только одного, а потом рванулся наперерез, и второй нож, нацеленный в грудь Гийомета Троанна, вместо Черного Волчонка по самую рукоять угодил в самый надежный из всех щитов… в живой щит по имени Джей де Ридо… Джей тоже не надел доспехов, как и все они, чтобы не оскорбить недоверием Гийомета Троанна… во имя всех святых – за что? За что?!
Рана в живот была отвратительной – широкая, с неровным развалом. В таких случаях лекаря вместо того, чтобы добить раненого, велят надеяться на чудо… но чудес, прокляни их Создатель во веки веков, не бывает! Во всяком случае, таких чудес. Джей умирал почти сутки – в бреду, в горячечном забытьи. Джеральд держал его за руку, и Гийомет тоже… и когда Гийом де Троанн, мигом позабывший о мнимой своей ране, вошел в комнату к умирающему де Ридо, Гийомет даже не шелохнулся.
Троанн умел платить свои долги – всегда и во всем. Да и не в одних долгах