«На Москву». Из истории белой борьбы. В. Х. Даватц
старушке.
– Родненькие, дорогие мои, берите, милые, берите, Господь вас благословит. Уж дождалась я светлого праздника, спасибо, Царица Небесная… Кушайте, солдатики, кушайте…
Я никогда в жизни не ел таких вкусных пирожков. Я шел, держа в руке пирожок и уплетая его. В душе моей все сияло. Встречались люди, незнакомые и чужие. И смотрели они такими восторженными глазами, что, казалось, нет такой жертвы, которую жаль было бы принести, – лишь бы испытать восторг этих чужих и близких глаз.
– Вот они, идут, спасители наши…
– Родные, как измучились…
Боже мой, какое это счастье – войти в освобожденный город и чувствовать, что ты сам принимал участие в его освобождении. Что ты рисковал жизнью как воин, а не как зритель. Что идешь ты теперь запыленный и грязный – и идешь гордо, как раньше никогда не ходил, одетый в чистое белье и лучшие одежды.
– Со счастливым возвращением… Присяжный поверенный (он назвал свою фамилию). Это моя жена.
– Как я рада, как я рада.
Я иду дальше, уже теперь один. Я спешу к Г., на Почтовую улицу. Меня останавливает дама:
– Вы спасли моего мужа. Он сидел в Чрезвычайке. Если бы не вы…
Дама плачет.
– Я так счастлив, вы не представите себе…
Кругом собирается публика. И вдруг раздается вопрос:
– А сколько у вас сил? Прочно ли вы заняли город?
И в вопросе этом чувствуется страх. Я иду дальше по Почтовой улице, нахожу тот дом и ту квартиру, где живет Г. Дверь заперта; я напрасно стучу – никто не открывает. Сверху с лестницы сбегает чья-то прислуга.
– К кому вы стучите? Там никто не живет… – говорит она.
– Как никто? А где же женщина, у которой жили на квартире два молодых человека?
– Ее теперь нет… а впрочем, если хотите узнать ее адрес – этажом выше живет ее брат.
Я почти вбегаю к нему на квартиру и объясняю, в чем дело. Тот говорит, что она переехала куда-то на Сенную; адрес ее он сейчас скажет. Один из ее квартирантов З. уехал на Кубань, когда совершилась эвакуация Ростова; Г. в Ростове, и адрес его знает его бывшая хозяйка.
– Она переехала всего два дня тому назад… Ведь в их квартиру попала бомба. Г. сидел в своей комнате с невестой. В соседнюю комнату упал снаряд, разворотил мебель, разбил балкон.
По времени попадания это мог быть только пятидюймовый снаряд. И очень возможно, что именно я пустил его к Г. своею рукою. А ведь я так часто думал об этом… Я уже сидел у них за столом, пил чай и закусывал холодным заливным. Мальчик лет десяти, сын хозяйки, смотрел восторженными глазами на мою винтовку. Глаза его горели. Он нежно трогал ее рукой и повторял:
– Я буду военным. Я буду военным.
Я поблагодарил любезных хозяев, записал адрес и отправился на Сенную. По дороге меня не раз останавливали, не раз благодарили и почти всегда испытующе спрашивали:
– Надолго ли вы пришли?
Что я мог ответить им? Я говорил, что думаю, что Ростов мы не только взяли, но и удержим. По слухам, уже