Три покушения на Ленина. Борис Сопельняк
пломб на них не было. Четвертая была не заперта, но выходить на остановках никто из пассажиров не имел права. За этим следили два немецких офицера, которые по поручению Генштаба сопровождали эмигрантов. Один из них, ротмистр фон Планиц, говорил по-русски, но когда он вышел из купе, чтобы пообщаться с кем-нибудь из пассажиров, на его пути вырос непреклонный Платтен. Он достал из кармана кусок мела, провел на полу жирную черту и, холодно сверкая глазами, заявил:
– Считайте эту линию не меловой, а государственной границей между Германией и Россией. Вздумаете нарушить, будете иметь дело со мной!
Дисциплинированные немецкие офицеры понимающе кивнули и попыток нарушить границу больше не делали.
На остановках политэмигранты смирно сидели на своих местах и даже отодвигались подальше от окон, чтобы, не дай бог, не спровоцировать кого-нибудь из прогуливающихся по перрону на никому не нужный контакт, который может иметь непредсказуемые последствия. Но Платтен имел право пользоваться четвертой, незапертой дверью, и на перрон выходил: то чтобы купить газеты, то просто прогуляться и заодно посмотреть, не затевают ли немцы какой-нибудь провокации. Точно так же он вышел из поезда во Франкфурте, выпил кружку пива и вдруг увидел, как кто-то из его подопечных, прильнув к оконному стеклу, чуть ли не глотает слюну, глядя, как Платтен наслаждается пенным напитком. И тут ему стало так стыдно, что он решил немедленно исправить ошибку. Зная, что у немецких солдат проблемы с куревом, а сам он на всякий случай всегда имел при себе пачку сигарет, Платтен подошел к группе солдат, поговорил о том, о сем, предложил закурить, потом махнул рукой и отдал им всю пачку. Солдаты рассыпались в словах благодарности, а Платтен, воспользовавшись сложившейся ситуацией, как бы извиняясь, сказал:
– Камераден, зольдатен, друзья! Не могли бы вы меня выручить?
– Что, надо кого-нибудь поколотить? – хохотнули солдаты. – Это мы с удовольствием, покажите только кого.
– Договорились, – улыбнулся Платтен. – Я на вас рассчитываю. Но это мы сделаем в следующий раз. А пока что… В этом вагоне едут мои друзья. Я хочу угостить их пивом. Друзей много, а рук всего две. Не могли бы вы мне помочь и отнести в вагон двадцать кружек пива?
– И по одной нам! – решили не упустить выгоды солдаты.
– По рукам! – воскликнул Платтен и побежал заказывать пиво.
Нетрудно представить, каким неподдельным было удивление и самого Ленина, и его спутников, когда в вагон ввалилась шумная ватага немецких солдат с кружками пива в руках и наперебой начала угощать пассажиров. Они было стали отнекиваться, но когда увидели в дверях Платтена, то поняли, что это его проделка, и с удовольствием выпили по кружке отменного пива.
Но большевики не были бы большевиками, если бы хоть на минуту забыли о своем революционном долге. Самым активным оказался Радек, который тут же затеял братание с солдатами и стал призывать их не возвращаться в окопы. Солдаты начали было говорить, что кому, мол, охота кормить