Трудные леди школы Бауман. Марина Болдова
со всей силой. Напилась в тот день вдрызг, а отлеживаться все равно к нему приползла. В девять вечера растолкал он ее, сонную и похмельную, напоил какой-то дрянью горькой, после чего в голове прояснилось, и домой отвел. Чмокнул возле лифта в щеку, жалостливо посмотрел и легонько втолкнул в кабинку. Выла она потом у себя в комнате страшно, в полный голос, пугая старую няньку. Любовь свою первую оплакивала, Кашу в бреду даже по имени называла – Максимом. Кляла его и клялась в верности. Грозила и молила. Хорошо, он не слышал. И хорошо, отца дома не было.
Истерика эта словно отрезала ее от детства. Утром, трезво глянув на себя в зеркало и мысленно поставив рядом Кашу, усмехнулась. Не пара он ей. Не принц. Неумытая, растрепанная, она была хороша. А Каша… Пегие волосы, размытые черты лица, тонкие, словно нить, губы. И выпирающий уже в его годы пивной животик. Урод, одним словом.
Тогда и решила, что замуж выйдет, только если муж будет ей красотой не уступать. И жить будет красиво, роскошно. И люди будут вокруг сытые, богатые и красивые. И начнет она строить эту красоту уже завтра. Нет, зачем откладывать, уже сегодня… Но, не случилось…
Неужели все же Каша отцу про эту школу рассказал? Где они могли пересечься, ее отец, председатель суда, и Кашин Максим Леонидович, сутенер и мелкий торгаш? Полное имя Каши она узнала случайно, паспорт валялся на комоде в его хате, она и полюбопытствовала. И удивилась – Каша был женат! И ребенок имелся, девочка пяти лет. Вопрос она задала, но по тому, как почернело враз лицо Каши, поняла – не та тема. Ладно, не очень-то и нужно. По большому фигу ей его жена и дочь. А теперь и он сам!
Немного повалявшись на широкой для одного человека кровати, Соня решила, что пора уже идти на контакт с соседками. Хотя эта, строящая из себя стерву, Вика, кажется, ушла. А Ксюшка без надобности носа из своей комнаты не покажет. Сколько же ей лет, что родители посчитали ее уже прочно испорченной?
Соня подошла к зеркалу, достала из косметички губную помаду и пару раз мазнула по губам. Взбила двумя руками примятые слегка волосы, одернула топ и вышла в коридор. Дверь в комнату Ксюши была плотно закрыта. Соня постучала.
– Входи, – голос был сонный.
– Заснула? Или плакала? – Она с жалостью посмотрела на распухший нос девочки.
– Вика курить ушла, – вместо ответа пролепетала Ксюша, отворачиваясь.
– Ну и что? Тебе она не нравится… А я?
– Какая разница? – вопрос Соню удивил.
– Нам вроде жить здесь вместе.
– Только не говори, что ты собираешься здесь надолго задерживаться!
– Ты права, не собираюсь. А тебе сколько лет?
– Пятнадцать.
– Е-мое, – присвистнула Соня. Среди ее знакомых девчонок таких доходяг не было. Хотя нет, Ксюша не столько худая, сколько неухоженная. Она что, телевизор не смотрит? А интернет? Глянец, в конце концов? Или ей все равно?
– Ксюша, ты прости.
– Да чего уж! – Та равнодушно отвернулась, но Соня успела ухватить слегка растерянный взгляд.
– Может быть, пойдем, осмотримся?
– Не