Экзамен первокурсницы. Аня Сокол
же.
Отложив брегет, я схватила рапиру и торопливо закрепила ножны на поясе с ингредиентами. Клинок мелодично звякнул о крайнюю склянку, где бесшумно перекатывалась «горошинка тьмы», в соседнем флаконе мерцал «осколок света», дальше «зерна пустоты», «ржа», «слюна тритона», «паутина», «живая вода», «сухой огонь», еще с пяток склянок и целительский набор в непромокаемом мешочке. Я попрыгала на месте и сдвинула крепление рапиры, чтобы она не стукалась о пузырьки при каждом шаге.
Вышло тяжеловато. Я не рыцарь, чтобы таскать на себе два десятка разных железок и при этом умудряться махать клинком. Не рыцарь, а маг, и спрос с нас куда больше, чем с воинов. Магистр Виттерн сказал: полное полевое снаряжение. А это значит – забранные под шляпку волосы, никаких лент и каблуков. Это значит – рапира у пояса и набор ингредиентов.
Я снова посмотрела на часы, а потом пошла к двери. Остановилась, позволив себе несколько минут подумать. И все-таки вернулась обратно.
Переложила книги с туалетного столика на кровать. «Новейший этикет», десятая редакция, переработанная и дополненная ее величеством Алолией, бабушкой нынешнего правителя; «Воздушная механика» под редакцией Картура Безрукого; «Свойства веществ»; «Совместимость веществ»; еще что-то о веществах…
Сведения, таблицы наложения, статистика и коэффициенты изменений, от которых двоится в глазах. Что можно изменять, а что запрещено. Некоторые зерна изменений нельзя применять к определенным веществам. К примеру, вода и молния, паутинка и утренний свет. Первые две усиливают друг друга в сотню раз, вторые, накладываясь, полностью гасят изменения. Магистры называли такие вещества «катализаторами» и «нейтрализаторами».
И заставляли запоминать кучу условий взаимодействия, доказанных формулами и научными трудами бородатых старцев, что умерли еще до моего рождения.
Второе полугодие совсем не походило на первое, когда мы со смехом мерялись силой, словно ярмарочные шуты на потеху толпе.
Я одну за другой отбрасывала книги с небрежностью, которой они не заслужили.
Он лежал в верхнем ящике туалетного столика с тех пор, как я его туда положила. Хотя первые два дня таскала с собой, пока не поняла, как это глупо. Бархатный мешочек, на дне которого спал камень рода. Одно прикосновение, и камень проснется и разбудит все остальные. Тогда отец будет знать, что со мной беда.
Отец… Он взял с меня слово, что я не покину стены Академикума, что я буду учиться. Я согласилась на все, лишь бы вернуться на факультет, и тут же нарушила обещание. Граф Астер заслуживал лучшей дочери.
Я представила, как говорю магистру Виттерну, что не могу спуститься с группой в Запретный город, и выражение его лица, когда учитель посылает меня… замуж. Нет, папенька понял бы.
Прикрепив мешочек с камушком к поясу (стало еще тяжелее), я снова пробежалась пальцами по пузырькам с ингредиентами. Что лучше оставить? «Горошину тьмы» или «паутину»? А может, обе? Понадобятся ли они мне в Запретном городе? Стоит ли таскать на себе лишнюю тяжесть в ущерб подвижности