История философии. Древняя Греция и Древний Рим. Том I. Фредерик Коплстон
всегда – точнее, «Это есть».
Почему мы говорим «точнее, Это есть»? Вот почему: если что–то возникает, оно должно появиться либо из бытия, либо из не–бытия. Если оно появляется из бытия, тогда никакого появления, никакого возникновения на самом деле нет – ибо оно уже существует. Если же оно появляется из не–бытия, тогда не–бытие должно уже быть чем–то, чтобы из него могло что–то возникнуть. Но такого не может быть, поскольку не–бытие – это ничто. Таким образом, Бытие, «Это», не возникает ни из бытия, ни из не–бытия: оно никогда не возникает, оно просто существует. А поскольку этот вывод приложим ко всему сущему, то ничто никогда не появляется. Ибо если что–нибудь появляется на свет, пусть даже самый пустяк, сразу же возникает вопрос: откуда оно появилось – из бытия или небытия? Если из первого – тогда оно уже существовало; если из последнего, то мы впадаем в противоречие, поскольку не–бытие – это ничто и не может быть источником бытия. Отсюда вывод – изменение, становление и движение – невозможны. Соответственно, «Это есть». «Путь у нас один – мы можем говорить только о том, что «Это есть». На этом пути существует много примет, подтверждающих, что «Это» никто не создавал и оно не подвержено разрушению, ибо оно завершено, недвижимо и не имеет конца».
Почему Парменид утверждает, что «Это» совершенно, иными словами, является единой (и единственной) Реальностью, к которой нельзя ничего добавить? Потому что, если Реальность не едина, а разделена, то ее разделило что–то другое, а не она сама. Но Бытие не может быть разделено чем–то другим, а не им самим, поскольку вне бытия ничего нет. Нельзя также ничего к нему добавить, поскольку то, что добавляется, – уже само по себе бытие. Аналогичным образом, оно неподвижно и постоянно, поскольку все движение и изменение, то есть формы становления, исключены.
Какова же, по мнению Парменида, природа «Этого», или Бытия ? То, что Парменид считает Бытие материальным, ясно из его утверждения, что Бытие, или Единое, конечно. Бесконечное для него должно было бы означать нечто неопределенное и неопределимое, а Бытие, как Реальное, не может быть неопределенным и неопределимым; оно не может изменяться, не может расширяться в пустом пространстве: оно должно быть определенным, определимым и завершенным. Оно бесконечно во времени, ибо не имеет ни начала, ни конца, но конечно в пространстве. Более того, оно одинаково реально во всех направлениях и потому имеет форму шара, «одинаково уравновешено по всем направлениям от центра, ибо его не может быть больше в одном месте и меньше – в другом»5. Возникает вопрос: мог ли Парменид считать Реальность шарообразной, если бы не думал, что она материальна? В этом смысле Бернет прав, утверждая, что «Парменида нельзя считать «отцом идеализма», как это делают некоторые; наоборот, весь материализм основывается на его взгляде на реальность». Профессор Стейс вынужден был признать, что «Парменид, Мелисс и элеаты в целом считали, что Бытие в определенном смысле материально»; но, несмотря на это, он никак