Пассажир без багажа. Анна Малышева
сразило ее мать. Она вскочила и ушла на кухню. Варя посидела на диване, закрыв глаза и ощущая, что вот-вот уснет. Наверное, это было ненормально – спать в такое время, всего через несколько часов после того, как скончался муж. Но она засыпала. Не в силах бороться с усталостью, Варя прилегла на диван, подложив под щеку жесткую вышитую подушечку. Эту подушечку когда-то вышивала ее бабушка. Там была изображена мельница на берегу озера, в окружении цветов. Все это было вышито с невероятной тщательностью, мелким крестиком. В детстве Варя любила спать на этой подушечке. Когда она просыпалась, у нее на щеке оставался отпечаток этих бесчисленных крестиков. Она слышала сквозь наплывающую дремоту, как мать укрывает ее пледом, как устраивается в ногах кошка. А потом наступила тьма – и это было для нее спасением.
Она проснулась уже под вечер. В комнате тихо бормотал телевизор – в кресле сидел отец и смотрел новости. Оказалось, что пока Варя спала, мать позвонила домой и вызвала мужа.
– Я звонила в Жуковский, хотела сообщить его родителям, да их дома нет, – вздохнула мать. – Наверное, на даче. Варечка, а он записки не оставил?
– Я не видела никакой записки, – Варя села и потерла онемевшую щеку. Ну конечно, опять все в крестиках. – Может, милиция найдет. Он мог сунуть записку в карман…
– А в его вещах ты смотрела? – поинтересовался отец.
– Нет. Они все перерыли и вернули мне. Наверное, если бы нашли что-то, сказали бы.
Мать принесла ей чашку чая и большой кусок остывшего пирога с капустой. Варя откусила один раз и поставила тарелку в сторону:
– Не хочу.
– Ну вот, – расстроилась мать. – Только не вздумай себя голодом морить! Ты не виновата – запомни! Это у него что-то с головой случилось, а ты не виновата! Не вешаются только потому, что жена хочет развестись! Ничего, в милиции разберутся, почему он это сделал! Слушай, а он был трезвый?
– Да оставь ты ее в покое! – неожиданно вмешался отец. – Не видишь – она и так не в себе.
Мать замолчала, взяла пульт и сделала звук погромче. Они с отцом смотрели вечерние новости, а Варя молча пила чай. «Не виновата». Эти слова она повторяла про себя весь день – и в вагоне, и в отделении милиции, где составляли протокол. И потом, когда вышла из отделения с двумя сумками и уселась на первую попавшуюся лавочку. Варя испытала смутное раздражение из-за того, что теперь весь багаж придется тащить ей. Муж от этой обязанности отстранился – впрочем, как и от всех остальных обязанностей. По прибытии в Москву он сам приобрел свойства клади – безмолвие, тяжесть, безразличие к тому, что будет с ним дальше. Женщина просидела на вокзале больше часа, будто ожидая поезда. Поезда, действительно, уходили один за другим. Рядом с Варей то и дело останавливались пассажиры. Раздавался голос в динамике, объявлявший номера поездов и правила поведения на перроне. Варя приглядывалась и прислушивалась ко всему этому со странным интересом – будто смотрела фильм, не участвуя в нем. И твердила про себя: «Я не виновата, он сам решил умереть». Но совсем не верила этим словам.
Там,