Трагедия армянского народа. История посла Моргентау. Генри Моргентау
военных кораблей Греции
Уже в марте 1914 года немцы имели большое влияние в Турции. Лиман фон Зандерс, прибывший в декабре, стал самым влиятельным лицом в турецкой армии. Вначале назначение фон Зандерса не вызвало особой настороженности, ведь немцев приглашали и раньше, правда один-единственный раз, когда дело касалось фон дер Гольца, занимавшегося обучением турецкой армии. В то же время английская военно-морская миссия, возглавляемая адмиралом Лимпусом, уже тогда пыталась выполнить сложную задачу – перестроить турецкий военно-морской флот. Однако мы вскоре узнали, что случай фон Зандерса отличался от названных мной случаев. Еще до приезда фон Зандерса было объявлено, что он должен взять командование I турецким армейским корпусом и что генерал Бронссарт фон Шеллендорф должен был стать начальником штаба. Эти назначения были лишь подтверждением того, что планы кайзера по присоединению турецкой армии к его собственной почти завершены. Чтобы показать, сколько власти давало фон Зандерсу его назначение, достаточно упомянуть, что I армейский корпус практически полностью контролировал Константинополь. Эти перемены продемонстрировали, сколь мелкой сошкой стал Энвер-паша в прусской системе. Вполне понятно, что представители Антанты не могли терпеть этой узурпации власти немцами. Британский, французский и российский послы немедленно обратились к великому визирю и заявили протест по поводу возвышения фон Зандерса, скорее горячо, чем вежливо. Турецкий кабинет, как обычно, запинаясь и заикаясь, говорил, что эта перемена не столь важна, но в конце концов отказался от назначения фон Зандерса главой I армейского корпуса и назначил его генерал-инспектором. Однако это не помогло, поскольку на этом посту у фон Зандерса было гораздо больше власти, чем на предыдущем. Таким образом, к январю 1914 года, за семь месяцев до начала войны, Германия имела прочные позиции в турецкой армии: один немецкий генерал был начальником штаба, другой – генерал-инспектором, множество немецких офицеров занимали высокие посты, а турецкий политик, открытый защитник Германии, Энвер-паша, был военным министром.
Добившись значительного дипломатического успеха, Вангенхайм получил отпуск, который явно заслужил, в то же самое время отправился в отпуск и российский посол Гирс. Баронесса Вангенхайм объяснила мне, тогда несведущему во всех этих тонкостях дипломатии, что означают все эти отпуска. Разрешение на отпуск, полученное Вангенхаймом, по ее словам, означало, что министерство иностранных дел Германии считало, что эпизод с фон Зандерсом завершился – и завершился победой Германии. Также она объяснила, что отпуск Гирса означает, что Россия не желает признавать эту точку зрения, то есть в России считали, что дело фон Зандерса еще не завершено. Помню, как я сообщал домой, что в этой загадочной ближневосточной дипломатии нации общаются между собой с помощью действий, а вовсе не слов, и сказанное баронессой Вангенхайм доказывало это.
Инцидент, произошедший в моем доме,