Свадьба. Джулия Гарвуд
в воду, мужчинам надо раздеться. Признаться, она была слишком поглощена торжеством своей маленькой победы.
Первыми на землю полетели ремни. Бренна замерла и закрыла глаза, но недостаточно быстро, потому как успела увидеть голые мужские задницы, прежде чем они исчезли в озере.
Раздался взрыв хохота. Бренна ничуть не смутилась, хотя не сомневалась, что ее присутствие всеми замечено и смеялись сейчас над ней.
Сзади к ней подошел священник:
– Мы еще не познакомились как следует, миледи. Меня зовут отец Кевин Синклер. Сын Ангуса Синклера из Недерхиллса.
– Рада познакомиться с вами, святой отец. Я – Бренна. Мой отец – барон Хейнсуорт. Я, правда, сомневаюсь, что вы о нем слышали. Я из Англии.
– Я уже догадался.
– Видимо, по одежде и разговору, да?
– Именно так, – с улыбкой подтвердил он.
И эта улыбка, и даже его провинциальный акцент показались Бренне в эту минуту необыкновенно милыми. Священник излучал такую удивительную доброту, что впервые за долгое время на сердце у нее потеплело.
– Я должен сделать вам комплимент, леди Бренна. Для начинающей вы замечательно владеете нашим языком.
– Но я, отец мой, изучала гэльский несколько лет.
Заикаясь, он принялся извиняться:
– О, простите меня! Я намеревался похвалить вас, а не обидеть.
– Я ничуть не обиделась, просто удивилась, – поспешила она успокоить отца Синклера.
Он снова улыбнулся:
– А вы знаете, что вы смешиваете языки, когда сердитесь?
– Понятия не имела. Когда вы успели заметить?
– Да когда вы разозлились на боевую раскраску. Я тоже рассердился, но не настолько. И когда набросились на Коннора… Должен сказать, это произвело на меня впечатление. И на него тоже, готов поручиться. Не думаю, что кто-то раньше осмеливался говорить с ним настолько страстно и яростно. Это надо было видеть, уверяю вас.
– Конечно, мне не стоило так вести себя, это недостойно леди, я понимаю, но я не совладала с собой. Я виновата, святой отец. Если бы у нас было время, я бы попросила вас исповедать меня перед святым таинством брака.
– Я был бы счастлив найти для вас время, миледи.
– А есть поблизости церковь?
– Даже несколько. Но мы можем соблюсти все необходимые правила и вне пределов храма, если на исповеди не будем видеть лица друг друга. Это возможно и здесь.
Священник, готовясь принимать исповедь, уже надевал епитрахиль. Украшенная кисточками длинная полоска ткани легла ему на плечи. Когда они подошли к поляне, отец Синклер заправил свободные концы епитрахили за веревочный пояс, которым была подпоясана его коричневая сутана, и стал озираться в поисках подходящего места.
Наконец он заметил толстый пень, уселся на него и велел девушке встать рядом на колени.
Бренна склонила голову и закрыла глаза. Он устремил свой взор вдаль, через поляну, размашисто перекрестил ее и разрешил начать.
Она быстро перечислила свои проступки.