В долине Лотосов. Гу Хуа
Это была молодая красивая женщина лет двадцати пяти или двадцати шести, и все, кто сидя, стоя или примостившись на корточках поглощал ее еду, звали ее «сестрицей Лотос». Некоторые в шутку называли ее даже волшебницей, это было, конечно, преувеличением, но несомненно, что все с удовольствием смотрели на ее круглое, как полная луна, лицо, большие глаза, черные брови, крепкую грудь и живую, подвижную фигурку. Заведующий сельским зернохранилищем Гу Яньшань говаривал, что она белизной и мягкостью вполне может сравниться с соевым сыром, которым знаменит ее лоток.
Лотос относилась ко всем покупателям – и знакомым, и незнакомым – с исключительным радушием, даже сердечностью. Любого, пусть самого распоследнего человека она встречала улыбкой и приговаривала:
– Может, еще мисочку? Отвару добавить?
– Счастливого пути, не споткнитесь! И еще заходите!
Посуда у нее всегда была чистая, порции большие, специй сколько хочешь, растительного масла тоже больше, чем на соседних лотках. За миску отвара с сыром она брала всего один цзяо[3], отвару добавляла без разговоров, поэтому у ее лотка всегда толпился народ.
«Настоящая торговля держится на приветливости», «покупатель за покупателем – будет и еда, и платье» – такие наставления получила Ху Юйинь от родителей. Рассказывают, что ее матери в молодости пришлось торговать собой в портовом городе, но потом она бежала из публичного дома вместе с одним приказчиком. Супруги обосновались здесь под другой фамилией. Они открыли небольшой постоялый двор для торговцев и, будучи уже в возрасте, возжигали ароматные свечи перед Буддой, чтобы он послал им ребенка. Наконец у них родилась Ху Юйинь – единственная дочь, которую они и назвали-то в честь бодхисатвы Гуаньинь, покровительницы деторождения. В 1956 году, вскоре после перехода постоялого двора в смешанную государственно-частную собственность и замужества Ху Юйинь, ее родители умерли. В то время в деревне еще не существовало разделения на крестьян и служащих, поэтому Ху Юйинь и ее муж входили в сельскую производственную бригаду и считались крестьянами. Торговлей она занялась лишь в последние два года и несколько стеснялась этого. Сначала, как и многие, она торговала мякиной, мукой из папоротника, потом перешла к овощам, в том числе к батату, и, наконец, открыла свой лоток. Она вовсе не собиралась продолжать родовое дело, а просто в трудное время пыталась прокормиться, как умела.
– Сестрица Лотос, дай две миски, да перцу побольше положи!
– Ладно, только смотри, чтоб живот не заболел!
– А если заболит, полечишь?
– Еще чего!
– Хозяюшка, одну миску и стаканчик белой!
– И так жарко, да и суп горячий! А если уж без водки не можешь, возьми в лавке напротив!
– Сестрица Лотос, дай сырку побелее, вроде твоих ручек, чтоб ноги легче несли!
– Какой в котле есть, такой и дам. Больно много болтаешь! Наверно, опять жена к себе не подпускает, да еще за
Разменная китайская монета,