Дорога войны. Валерий Большаков
на изящных ступнях, украшенные кораллами.
Вновь подняв глаза, кентурион встретил девичий взгляд. «Очи черные…» – мелькнуло у него. Девушка смотрела на него, нисколько не смущаясь и не отводя глазок. Интереса своего она тоже не скрывала.
А Сергий никак не мог успокоиться. Снова и снова он разглядывал лицо сарматки, ее кожу, осмугленную то ли солнцем, то ли южной кровью, тонкий нос, брови вразлет… Смотрел – и насмотреться не мог.
Девушка первой не выдержала – улыбнулась, рассмеялась. Лобанов тоже расплылся в улыбке и подошел ближе. «Цветок душистых прерий» спросила его о чем-то, но Роксолан не понял языка – то ли дакийского, то ли сарматского. Он так и ответил:
– Не понимаю.
Тогда девушка перевела свой вопрос на латынь, причем довольно чистую, хотя и с гортанным призвуком:
– Тебе нужен конь?
– Куда больше, – признался Сергий, – мне нужна молодая, красивая кобылка.
Девушка не обиделась – сравнение женщины с лошадью было принято у сарматов в песнях и сказаниях. Она кокетливо улыбнулась и сообщила:
– Ее зовут Тзана.
– А я – Сергий. Тзана сама торгует лошадьми?
Он спросил об этом не потому, что его интересовали вопросы равноправия женщин у сарматов. Просто надо же было ему успокоиться.
– Тзана не одна, – улыбнулась девушка. – Со мною дядя Абеан и братец Сар.
И тут Роксолану пришлось туго – крутой кентурион совершенно не знал, как быть. Его влекло к этой девушке, но как повести себя, что сказать Тзане?
Молоденькая сарматка отвернулась к коню чалой масти и одной рукой поправляла сбрую. А вот пальцами другой руки она щипала себя за щеки, чтобы вызвать румянец. И еще девушка покусывала губки, чтобы и те выглядели ярче.
– А вот, – оживленно заговорила она, оборачиваясь, – посмотри, какой конь!
Она обошла чалого и тут же вернулась, ведя в поводу саврасого жеребца – светло-рыжего с темной полосой по хребту. У него были маленькая голова, уши торчком, изогнутая шея и прямые, как копья, сухие ноги с маленькими копытами без волос на бабках. Конь был покрыт чепраком, седло было отделано заклепками, а уздечку покрывали белые ракушки, предохраняющие всадника от дурного глаза.
– Это настоящий сауран! – рассказывала Тзана. – Старики говорят, что он происходит от дикого коня. Ест меньше хомяка, а неутомим. Его бег, как полет стрелы! Его ноги, как крылья сокола!
Нахваливая саурана, девушка подошла совсем близко, коснулась Сергия бедром, и кентуриону отказала его обычная сдержанность – он крепко обнял Тзану. Тугие, почти твердые груди приятно вдавились в область сердца преторианца, а черные девичьи глаза глянули с расстояния меньшего длины ладони. Тзана не сопротивлялась. Выхватив тонкий кинжал, она уткнула его в бок Сергию и сказала ласково:
– В нашем племени есть закон – прежде чем выйти замуж, девушка должна убить трех врагов. Два скальпа я уже сняла.
Сергий убрал руки – в ладонях все еще жило ощущение теплого,