Искушение свободой. Рудольф Баландин
большевики собираются силой захватить власть. Желают произвести нечто несусветное, переведя буржуазную революцию в социалистическую. Что это такое, никто не ведает, но оно может свершиться с непредсказуемыми последствиями.
– Надо отдать им должное, – рассуждал Кирилл Павлович, – определённый резон в этом есть. Российская буржуазия жидковата и алчна. Да и что это за такое явление «буржуазия», известно только её врагам. Вроде бы и я, работник Департамента просвещения, учителя, писатели, радеющие за народ – и есть буржуа? Министры Временного правительства, которые честно исполняют свои обязанности, или офицеры, умирающие на войне, – тоже буржуа?
– Мне кажется, – сказал Сергей, – имеется в виду рантье, ведущие паразитический образ жизни. Помещики, владеющие землёй, но на ней не работающие. Эксплуататоры, наживающие капиталы на махинациях и жестокой эксплуатации наёмных рабочих. В общем, как там у Карла Маркса? Мой отец, признаться, в таких вопросах преуспел более, чем я.
– Да и ты, как вижу, батенька мой, не лыком шит. Есть у нас и такая буржуазия. Устроили пир во время революционной чумы. Превратили наш чинный чиновный Петербург в гнездо разврата, Содом и Гоморру. Бывшая знать бежит за границу, распродаёт художественные ценности за бесценок. Маклеры, перекупщики богатеют неимоверно, перепродавая их в Англию и Америку. Старинный фарфор и хрусталь, великолепные картины и скульптуры в прямом смысле уплывают из России. Идёт форменное разграбление музеев и дворцов. Вот, извольте, конкретный пример. Во дворце великого князя Александра Михайловича похищено ювелирных изделий и произведений искусства на сотни тысяч рублей.
– Значит, идёт стихийная национализация? – Вопрос Сергея звучал риторически. – Экспроприация! Приобретённое за счёт народа он возвращает себе.
– Ну нет, не скажи, Серж. Странным образом солдатня ведёт себя много приличней, чем ловкие буржуйчики, мещане, купчишки. Это они, смею тебя уверить, организуют подобные грабежи.
Беседовали, уютно сидя в креслах. Сергей, по обыкновению, порой делал записи. Кирилл Павлович курил трубку и в тёмно-синем халате с золотым вензелем на кармане и таким же кантом напоминал барина-аристократа. Не без труда, благодаря упорной учёбе и отменной службе он получил дворянство. Не помешало даже то, что младший брат (старший Михаил пошёл по стопам отца, став священником) считался государственным преступником.
– Суди сам, какому лозунгу отдадут предпочтение солдаты? Наш, правительственный: «Война до победы!» Или большевиков: «Долой войну, мир народам!» Добавь сюда эсеровское: «Земля – крестьянам!» Скажу по секрету, пользуясь отсутствием дам, на этот счёт определённо, хотя и не вполне прилично выразился футуристический поэт Маяковский:
Вам ли, любящим баб да блюда,
жизнь отдавать в угоду?!
Я лучше в баре бл***м буду
подавать ананасную воду!
– Сильно сказано и откровенно, – усмехнулся Сергей. – Неужели опубликовано?
– Прочитано