От винта! Не надо переворачивать лодку. День не задался. Товарищ Сухов. Комбат Найтов
обещали отгрузить в Ленинград и Одессу. Двигатели, не снабженцев!
Глава 17
На вокзал проводить нас прибыл, у меня чуть челюсть не отвалилась, народный комиссар Андреев! Явно работа Берии. Андрей Андреевич, старый подпольщик, незаметно мне подмигнул и великолепно разыграл сцену прощания с любимым сыном и невесткой. Ему подыгрывала «моя» новая мать. Надавали кучу съестного.
– Лаврентий Павлович сказал, что несколько разведок заинтересовалось твоей поездкой, Андрей! – быстро проговорил Андрей Андреевич в процессе прощания.
«Берия решил подстраховаться и повысить этот интерес!» – немедленно отозвался Сергей. – Неплохо придумано!»
Прощально машем руками из окна вагона, Дора Моисеевна вытирает платочком «слёзы». «Ну, просто семейная трагедия!» – резюмировал Сергей. Я его одёрнул: «Не смеши меня! Иначе я не выдержу!» – «Всё, всё! Иду гулять с собаками!» Тут у меня выступили слёзы, от смеха, конечно, но лицо я удержал, поэтому получилось довольно натурально. Когда мы закрыли дверь в купе, беззвучно расхохоталась Рита и прошептала мне на ухо:
– Ты та-ак вошёл в роль! «Верю!» (Станиславский). В тебе пропадает великий артист!
– Нет, правда, было очень неожиданно! Но меня всё время разбирал смех! Очень боялся рассмеяться! А как они сыграли! – сказал я.
– У меня просто слов нет! Всё было так натурально! Куда мы денем такую кучу продуктов?
– Саше надо отдать!
– Нельзя! Вдруг кто увидит! Он же даже близко к нам не подходил и делает вид, что нас не знает.
Саша, действительно, не подходил к нам всю поездку, только один раз, проходя мимо в конце вагона, сказал мне три слова: «Третье купе, дефензива». Я передал это Маргарите.
Станция Столбцы. Долго стоим, меняем колёса поезда. После революции поляки даже колею заменили на немецкую. Тронулись, немного проехали и остановились. Стук в дверь, проводник на немецком и ломаном русском объявляет о границе и проверке паспортов. Ещё раз постучали, открыли дверь: лейтенант-пограничник, а сзади красноармеец: «Пограничный контроль, прошу предъявить документы!» Внимательно сличает фотографии, осматривает каждый паспорт. «Счастливого пути!»
Через полчаса трогаемся, проехали около километра, все повторяется, но вместо пограничника – польский офицер в конфедератке, а сзади двое в штатском. Берёт паспорта, приподнимает их в левой руке, раздвигает, как карты, и показывает штатским, что оба паспорта – дипломатические! Даже не раскрыв их, подносит два пальца к козырьку, щелкает каблуками и возвращает паспорта, произнося: Serdecznie Witamy. На лицах двух штатских написано полное разочарование! Закрываем двери. Рита показывает куда сесть, и чтобы я расстегнул пиджак. Сама садится напротив, на коленях сумочка, рука в сумочке. «Засыпал к утру, курок аж палец свёл…» (Маяковский). До Барановичей доехали без происшествий. И дальше никаких происшествий не было. Поезд шёл быстро и подолгу на станциях не стоял. Десять минут в Варшаве, пять минут