Меченые. Сергей Шведов
беды. А тут еще мужики обнаглели: шутка сказать, на меченого руку подняли! Острастка им не помешает. Да и благородному Гольдульфу урок, засуетился он что-то в последнее время.
– Золото у ярла?
– Не знаю. – Туз с сомнением покачал головой. – Боится он нас, это точно.
– Нас все боятся, – лениво усмехнулся Лось.
Туз равнодушно разглядывал стены обширного капитанского зала. Далеко все-таки Башне до роскоши замков. Да и кому здесь заморской роскошью любоваться? Благородных девиц в этих стенах не держат, тут квартируют бабы попроще, доля которых не языком мести, а рожать меченых здоровыми и крепкими, чтобы было кому поддерживать порядок в Приграничье.
– Зачем тебе эти слитки? – спросил Туз. – Для Башни два куска – не велика потеря.
– Не велика, говоришь, – покачал головой Лось. – А в чем, по-твоему, сила Башни?
– В меченых, – не задумываясь ответил Туз.
– Правильно. А еще?
Туз пожал широкими плечами, Лось улыбнулся:
– Золото, сержант, золото. Мы первыми сообразили, что появление заморских купцов, торговля с ними приведут к полному изменению привычного уклада жизни. Это мы поставляем золото и серебро в Нордлэнд, Остлэнд и Вестлэнд. Взамен мы получаем железо, медь, коней, одежду и оружие.
– Разве мы не сами куем наши мечи?
– Сами, но из воздуха мечей не выкуешь.
Для Туза слова капитана не были откровением, о многом он догадывался и сам. Удивило его другое: уж очень разговорчивым был сегодня обычно молчаливый капитан.
Лось с улыбкой наблюдал за сержантом. Вырос меченый, ничего не скажешь, а давно ли, кажется, в колыбели пищал. А ведь действительно давно. Двадцать лет минуло с тех пор, а как минуло, Лось даже не заметил. И Соболя уже нет… Скверная история была с матерью Туза. Лихим меченым был сержант Соболь, а Ингрид Заадамская – писаной красавицей. Черт принес того вестлэндского владетеля от самой Большой воды. Выкрали они тогда невесту прямо со свадебного пира. А жениха на краю Ожского бора положили. И не только его. Вся поляна была трупами усеяна. Любила ли Ингрид Соболя, про то знает только ветер да Ожский бор, а пролитой из-за нее крови она вынести не смогла. Родила сына и повесилась. Такая вот она, любовь меченого. Счастье Туза, что он не знает ни отца, ни матери, ни истории своего рождения. Меченому такие знания ни к чему. Старик Заадамский привечает Туза, догадывается, наверное. Да и мудрено не догадаться – сержант вылитый Соболь. Недаром же молчун Тет при одном взгляде на Туза начинает корчиться от бешенства. Не может простить Соболю даже мертвому. Ну, на то он и молчун, чтобы зло долго помнить. Все-таки лучше для меченого быть просто сыном Башни, а не тянуть за собой целый ворох былых обид. Тузу в этом смысле повезло меньше, чем другим, хотя он вряд ли об этом догадывается. А Заадамского следует предупредить, чтобы не вздумал Тузу голову морочить. Впрочем, старый Свен дураком никогда не был, молчал до сих пор, будет молчать и дальше. Зачем ему с Башней ссориться – все, что было, за двадцать лет уже быльем