Охотничье оружие. От Средних веков до двадцатого столетия. Говард Л. Блэкмор
людям и продолжал охотиться со своими гончими. Однако к 1607 г. его страсть начала потихоньку угасать, и сэр Джордж Чеворт отметил, что «его величество уже не так одержим своей страстью, чтобы предаваться ей в любую погоду, – хотя в погожие дни он по-прежнему стремится проводить как можно больше времени в поле, в холодные или дождливые дни предпочитает оставаться дома».
В то время в Европе охота считалась в первую очередь развлечением, в котором не было места для риска или физических трудностей. Организация охоты становилась все более и более утонченной, князья старались превзойти друг друга во всевозможных развлечениях и причудах. Удобно расположившись в специально построенных беседках и галереях, они уничтожали сотни оленей, кабанов и множество разнообразной дичи, которую к ним подгоняли загонщики. Отчасти такому отношению способствовало и широкое распространение огнестрельного оружия.
Следуя этой общепринятой моде, И. Солер, автор «Полной истории охоты в Мадриде» (1795), прежде всего превозносил достоинства охоты, очищающей ум и укрепляющей тело, вскользь упомянув о сопровождавших ее трудностях: «Участие в охоте является самым приятным, полезным и забавным способом отдыха, потому что она будоражит сознание и заставляет забыть обо всех заботах и жизненных невзгодах, укрепляет тело и способствует развитию ловкости, вызывая при этом небольшую усталость».
Однако в Англии в начале XX в. продолжало доминировать спартанское отношение к охоте как к спорту, в котором не было места роскоши. Отсутствие удобств и физическое напряжение считались неотъемлемой составляющей преследования дичи. Охотник должен был находить удовольствие в том, что он мог охотиться в любую погоду, независимо от результата.
Ружейные охотники, такие как полковник П. Хокер (1786–1853), были привычны к зимним ночам на болотах, они могли промокнуть и продрогнуть до костей ради единственного выстрела по дичи на утренней тяге.
В своем дневнике 1820 г. Хокер сообщает в записи от 15 января, что «нынче ночью два человека замерзли до смерти в своих плоскодонках». Ничтоже сумняшеся он подготовил свою лодку к 28-му числу и просидел в ней «с 7 часов вечера до 7 часов утра… так и не сделав ни одного выстрела. Никогда более мне не приходилось попадать в такой переплет».
Охотникам и писателям викторианского периода[2] нравилось говорить о физических трудностях и опасностях, подстерегавших каждого, кто отправлялся на охоту, правда неизменно подшучивая над собой. Так, Г. Камминг, приобретший известность после публикации своей книги «Пять лет жизни охотника в далеких просторах Южной Африки», заявлял своим читателям, что превосходным охотником на львов может стать лишь тот, кто «не боится смерти, обладает особой выдержкой и самообладанием, хорошо изучил привычки и места обитания львов, неплохо разбирается в охотничьем оружии».
Другой известный охотник, Х.А. Ливсон, писал под псевдонимом Старый Шекари. Страдая, как и Хокер, от военных ран, Ливсон продолжал вести активный
Период правления королевы Виктории.