Русские народные сказки. Отсутствует
всю ночь и весь день, только к следующему вечеру вышла на полянку, где стояла избушка Бабы-яги: забор вокруг избы из человеческих костей, на заборе торчат черепа людские с глазами, вместо дверей у ворот – ноги человечьи, вместо запоров – руки, вместо замка – рот с острыми зубами. Василиса обомлела от ужаса и стала как вкопанная.
Вдруг едет опять всадник: сам черный, одет во все черное и на черном коне. Подскакал к воротам Бабы-яги и исчез, как сквозь землю провалился, – настала ночь.
Но темнота продолжалась недолго: у всех черепов на заборе засветились глаза, и на всей поляне стало светло как днем. Василиса дрожала со страху, но, не зная куда бежать, оставалась на месте.
Скоро послышался в лесу страшный шум: деревья трещали, сухие листья хрустели. Выехала из лесу Баба-яга – в ступе едет, пестом погоняет, помелом след заметает. Подъехала к воротам, остановилась и, обнюхав вокруг себя, закричала:
– Фу, фу! Русским духом пахнет! Кто здесь?
Василиса подошла к старухе со страхом и, низко поклонясь, сказала:
– Это я, бабушка! Мачехины дочери прислали меня за огнем к тебе!
– Хорошо, – сказала Баба-яга, – знаю я их. Но ты поживи наперед да поработай у меня, тогда и дам тебе огня, а коли нет, так я тебя съем!
Потом обратилась к воротам и вскрикнула:
– Эй, заборы мои крепкие, отомкнитесь, ворота мои широкие, отворитесь! – Ворота отворились, Баба-яга въехала, посвистывая, и за ней вошла Василиса, а потом опять все заперлось.
Войдя в горницу, Баба-яга расселась за столом и говорит Василисе:
– Подавай-ка сюда, что там есть в печи: я есть хочу!
Василиса зажгла лучину[3] от тех черепов, что на заборе, и начала таскать из печки да подавать яге кушанья, а кушаний настряпано было человек на десять. Из погреба принесла квасу, меду, пива и вина. Все съела, все выпила старуха. Василисе оставила только щец немножко, краюшку хлеба да кусочек поросятины.
Стала Баба-яга спать ложиться и говорит:
– Когда завтра я уеду, ты, смотри, двор вычисти, избу вымети, обед состряпай, белье приготовь да пойди в закром[4], возьми четверть пшеницы и очисти от чернушки. Да чтоб все было сделано, а не то – съем тебя!
После такого наказа Баба-яга захрапела, а Василиса поставила старухины объедки перед куклою, залилась слезами и сказала:
– На́, куколка, покушай, моего горя послушай! Тяжелую дала мне Баба-яга работу и грозится съесть меня, коли всего не исполню. Помоги мне!
Куколка в ответ:
– Не бойся, Василиса Прекрасная! Поужинай, помолися да спать ложися – утро мудренее вечера!
Ранешенько проснулась Василиса, а Баба-яга уже встала, выглянула в окно: у черепов глаза потухают. Вот мелькнул белый всадник – и совсем рассвело. Баба-яга вышла во двор, свистнула – перед ней явилась ступа с пестом и помелом. Промелькнул красный всадник – взошло солнце, Баба-яга села в ступу и выехала со двора: песто́м погоняет, помелом след заметает.
Осталась Василиса одна, осмотрела дом Бабы-яги, подивилась изобилию
Лучи́на – тонкая длинная щепка.
За́кром – отгороженное место в амбаре для ссыпки зерна, муки.