План «Барбаросса». Крушение Третьего рейха. 1941-1945. Алан Кларк
за Днепром была теперь задействована 1-я из регулярных пехотных дивизий 4-й армии. К вечеру 25 июля их было три (263-я, 292-я и 137-я), а через два дня их стало девять (добавились 7-я, 23-я, 78-я, 197-я, 15-я и 268-я). И эти соединения пришли не для того, чтобы сменить 2-ю танковую армию, а чтобы усилить ее.
С этими силами 2-я танковая армия смогла бы одержать верх в любом последующем бою. Но сражение, которое она собиралась вести, было по своей сущности локальным. Для него не было места в стратегическом развертывании кампании, как она первоначально планировалась в ОКВ. И отчаянные русские атаки «с ходу», как ни плохо они были спланированы и как ни дорого они обходились, имели значение, оказавшееся в конце концов решающим. Ибо своими попытками перехватить инициативу в эти поздние июльские дни на этом решающем Центральном фронте русские внесли элемент неуверенности у немцев, что привело к расхождению мнений в ОКХ и в ОКВ.
27 июля в штабе Бока в Новом Борисове было созвано совещание армейского командования. Гудериан присутствовал вместе со своим начальником штаба бароном фон Либенштейном и сразу же отметил, что «…отношения между командующим 4-й армией и мной… стали натянутыми до нежелательной степени» из-за «расхождений во мнениях относительно теперешней ситуации». Клюге ворчал по поводу своего протяженного левого фланга вдоль всего Днепра и заявлял о том, что «угроза» в районе Смоленска «очень серьезна». По мнению Гудериана (ошибочного, как мы теперь знаем), «наш самый опасный противник теперь находится южнее Рос-лавля и восточнее Ельни». Но зато он вполне справедливо утверждал, что «в результате удерживания наших частей на Днепре западнее Смоленска в районе Рослав-ля произошли кризисы и потери, которых можно было бы избежать».
Ни Гудериану, ни Клюге не дали времени подробно аргументировать свои взгляды. Вместо этого собравшимся командирам прочитали лекцию. Ее преподнесли в форме меморандума, подготовленного Браухичем и прочитанного полковником Хорьхом. (Гальдер отсутствовал, вероятно, из-за нежелания подвергаться перекрестным вопросам о ходе действий, в которые он мало верил.) Суть заключалась в том, что из повестки дня были вычеркнуты любые упоминания о непосредственном наступлении на Москву или даже Брянск. Первой задачей было окончательное подавление русской 5-й армии, опорным пунктом которой был Гомель. Ее западный фланг все еще оставался целым в болотистых местностях Припяти. На деле это означало, что 2-я танковая армия будет повернута вокруг оси более чем на 90 градусов, чтобы наступать в направлении на юго-запад, то есть как бы обратно. Эти приказы шокировали Гудериана, который, должно быть, чувствовал, что центр тяжести всей кампании уходит у него из-под ног. С тех пор он стал утверждать, что Гитлер «предпочитал план, согласно которому небольшие силы неприятеля должны были быть окружены и уничтожены по очереди, и противник, таким образом, обескровлен полностью». Представив фюрера в таком крайне нехарактерном ореоле робости, он далее утверждал: «Все офицеры, участвовавшие в совещании, считали, что эт�