Заклинатель джиннов. Михаил Ахманов
и корифей!
Мы выпили по второй, за вечную дружбу, и Алик с Бянусом закурили. Я не курю и потребляю в меру, как говорилось выше; просто идеальный муж, да вот никто меня не берет… Хотя если вспомнить о Танечке, о Нэнси и Гите… На Гите я чуть не женился, но она, отучившись в Штатах, собиралась вернуться в Германию, в Марбург, что противоречило всем моим планам.
Алик стряхнул пепел в блюдце и, взглянув на Бянуса, спросил:
– Как поживаешь, доцент? Как там твои шнурки от индейских сандалий? Крыша от них еще не поехала?
Сашка пожал плечами.
– Чтой-то у тебя интерес к индейцам проснулся, майор? Накрыл банду апачей? Или гуроны налогов не платят?
– Интерес у меня не к индейцам, а к тебе, – солидно пояснил Симагин. Затем подумал и добавил: – Насчет индейцев я тоже любопытствую, доцент. Какой в них, скажем, нынче толк и смысл? Взять хотя бы ту же майя-мафию… О чем записано в их узелках? Пыхтишь ты над ними, пыхтишь, а может, там одни имена усопших от жреческого беспредела, и пользы от этого, за давностью лет, никакой. Вот если б ты разузнал что-то толковое… скажем, что они пили и чем, понимаешь, закусывали?
– Я занимаюсь сейчас не майя, а инками, – уточнил Бянус. – И я без всяких узелков могу сказать, что были они аскеты и трезвенники – по причине полного коммунизма в их славной державе.
– Тяжелый случай, – прокомментировал Симагин. – Ну а с узелками как все-таки дела? Помнится мне, у инков был строгий учет и контроль… Вот и хочу я узнать, как они брали за хобот налогоплательщиков. Перекличка поколений, что ни говори!
– Вроде бы один налоговый инспектор другого инструктирует, как лучше с народа шкуру содрать, – съязвил Бянус. – Но меня такие вещи не колышут; при моем-то окладе много не сдерешь, так что поведаю без утайки, когда узнаю. Может, скоро и узнаю. Сегодня, видишь ли, Серый мне программку приволок, собственного изготовления. Я ее уже и опробовал… Зверь программа! Что-то получилось, а что – непонятно… Сплошная туманность Андромеды![15]
– Смотри в инструкцию, чайник, – сказал я. – В инструкции все написано. На русском, без всяких узелков.
– Это верно, – согласился Алик. – Инструкции для того и пишутся, доцент, чтоб в них глядели. – Он погасил сигарету, подцепил на вилку кусок датской ветчины и обнюхал его с видом заправского гурмана. – Ну а что еще у нас новенького? Кроме нашего старшого, цыпочки Верочки и зверской программки?
Пришел мой черед делиться новостями. Я мог бы поведать кое-что занимательное – скажем, о миллионах фальшивых долларов, что лежали у Тришки под столом, – но не всякую тему можно обсуждать с историками и полицейскими. Особенно с полицейскими; Алик бы меня, разумеется, не продал, но сильно бы взволновался.
И потому, приняв самый сокрушенный вид, я сказал:
– Семинар мне сегодня пришлось пропустить. Важное заседание. Предзащиту.
Симагин приподнял брови.
– Свою, что ли? Докторской?
– Чужую. Есть у нас в НИИКе ценный кадр… Моделирует иерархические связи в сообществах волков, гиен и
Бянус, в силу своей начитанности, временами любит цитировать не только братьев Стругацких, но и других авторов – в данном случае Ефремова (прим. Сергея Невлюдова).