Атаман А. И. Дутов. Андрей Владиславович Ганин
что такой человек, такое имя и не имеет чутья и такта подавить, вытравить из своей души все прежние обиды»208.
Конечно, академический балл спустя годы после окончания академии мог и не иметь большого значения для оценки способности его выпускников руководить войсками, так как не учитывал их практического опыта, накопленного в Первую мировую и Гражданскую войны. Но хочется верить, что назначение второразрядников на высшие посты в Оренбургском казачьем войске не стало целенаправленной политикой Дутова. Тем не менее, если верить Щепихину, можно сделать вывод, что для Дутова при назначениях на высшие должности личные предпочтения вполне могли быть важнее способности кандидата к работе по данной должности. Поражение антибольшевистского движения на Южном Урале в таком контексте выглядит еще трагичнее. С другой стороны, вполне допустимо предположить, что Дутов, исходя из собственного опыта, не придавал значения только формальным признакам (разряду окончания академии, причислению или непричислению к Генштабу), а, наоборот, назначал людей за их способности, деловые и личные качества. Это меняет ситуацию. Кстати, в связи с переходом академии Генерального штаба к белым в 1918 г. Дутов телеграфировал в Челябинск: «Уверен, что академики своим опытом и знанием помогут Родине, армии вернуть былую славу»209.
Тот же Щепихин не без сарказма вспоминал: «…в Академии Дутова я встретил уже отцом семейства. Жил он хорошо – были средства хорошие у жены (маленькое поместье), да и отец помогал. Занимался он усердно, и в доме все было к его услугам. Помню случай: как-то один из его малышей порвал готовое к подаче руководителю практических работ Академии кроки210. Вместо того чтобы засесть быстро за работу и восполнить к сроку пробел, Александр] Ильич (Дутов. – А. Г.) ушел на два дня из дома («пропал») и на сдачу работ не явился. За это время он обошел всех своих знакомых и тоскливо со слезами (плакал и мне (т. е. СА. Щепихину. – А. Г.) в жилет) сетовал на неудачную свою семейную жизнь! «Из-за семьи и академию не кончишь!» – роптал он. Его утешали, и кто-то дал совет – отдать начертать кроки другому. Как все кончилось, не помню, но слезы его запомнились и немало в свое время изумляли всех. Попал я с ним к одному руководителю по статистике. Задано было описание (стратегическое) района побережья возле Красной Горки. Вместо того чтобы приняться за отчетную работу, А[лександр] И[льич] начал обходить все старшие курсы академии и справляться, каковы требования у руководителя. Этот прием, между прочим, был довольно распространен: при полной независимости руководителей в требованиях, предъявляемых к слушателям, а также отсутствии в академии однообразных требований – указанный способ не был излишним, если только сведения могли быть основательны и объективны. Дутову кто-то сообщил за достоверное, что руководитель требует краткости и ясности. Сказано – сделано. При поверке – все работы подверглись критике. И дутовская работа заслужила за свою краткость одобрения. В то же время другому офицеру руководитель, не