Кремль 2222: Юг. Северо-Запад. Север. Дмитрий Силлов
даже вездесущий мох, слепо смотрели на разведчика дырами давным-давно разбитых окон и черными пастями подъездов, лишенных дверей… Черная вывеска над одним из них, на которой крупными желтыми буквами намалевано: «ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН! Галерея охраняется собаками» – и следы мощных когтей на последних трех буквах надписи… Подъемный кран, напоминающий очертаниями скелет гигантского ворона, занес копьевидную стрелу над крышей полуразрушенного цеха – да так и застыл на века, неизвестно каким чудом держась на изъеденных ржавчиной опорах… Сгнивший остов электрокара с кабиной, похожей на пробитый пулями череп мутанта… Мусорный бак у стены завода, на удивление целый, с ярко-красной надписью: «Для биологических отходов…» Лужи в асфальтовых выбоинах, отражающие свет редких бетонных фонарей, не столько рассеивающий сгущающиеся сумерки, сколько подчеркивающий глубину ночных теней, медленно захватывающих территорию Зоны…
Данила не раз бывал в развалинах. Но эти развалины были другими. Так отличается высушенный временем скелет от полуразложившегося трупа, в мертвой плоти которого живут, едят, размножаются и умирают мириады больших и малых паразитов, вполне довольных жизнью, но для кого-то жутких и омерзительных.
Зона ЗИЛ была таким трупом. И сейчас на Данилу из темноты смотрели десятки пар горящих глаз, резко выделяющихся на фоне черных приземистых силуэтов.
Крысособаки… Жуткие, хитрые твари, способные в одиночку загрызть безоружного здорового мужика – если он, конечно, не воин. Воин, возможно, справится с парой-тройкой, но даже вооруженному нечего ловить в противоборстве со стаей в три десятка особей. Тем более таких крупных. Неестественно крупных.
Одна из крысособак медленно вышла вперед, в пятно рассеянного света, словно демонстрируя тело, перевитое канатами мускулов. На нем словно не было кожи – лишь мышцы, фасции, когти и страшные клыки, выбегающие из верхнего края вытянутой морды. И пятно на груди, словно на кусок освежеванного мяса кто-то бросил клок белого меха. Абсолютно черные глаза без намека на зрачки смотрели на Данилу равнодушно, словно дула пистолетов, направленных в них, крысособаку нимало не волновали. И при этом Данила чувствовал – зверь прекрасно знает, что такое оружие. Как и то, что выстрелы не причинят ему вреда. Потому что он быстрее человека. Потому что за ним стая. Потому что еда не может быть опасной.
«Я не еда», – промелькнуло в голове Данилы.
Крысособака, уже слегка присевшая на задние лапы для молниеносного прыжка, замерла на мгновение – и вдруг села на пятую точку, недоуменно свесив голову набок.
«Еда…» – неуверенно прошелестело в голове разведчика.
«Сам ты еда», – машинально ответил Данила.
«Я… не еда».
Крысособака совсем по-собачьи замотала головой, словно в ее торчащее розовое ухо попала вошь.
«Я… биотех».
То, что возникало в голове разведчика, не было словами. Это были понятные образы, которые его мозг адаптировал в привычные