Кремль 2222: Юг. Северо-Запад. Север. Дмитрий Силлов
умирающего нео и вырвали окровавленную стойку из бетонного пола. Эхо короткой очереди разнеслось по цеху. И вернулось обратно вместе со словами Снайпера:
– Твою мать.
Произнес он их в полной тишине. Понятно, что не одобрял он действия Данилы. Но, наверно, при этом должен был понимать, что не мог разведчик поступить иначе.
Правда, в следующую секунду Данила понял, что слова эти были сказаны вовсе не по поводу его решительных действий.
Да, из боковых проходов сейчас выскакивали бронированные собакоголовые, вскидывая автоматы. Но не эта вполне ожидаемая картина удивила Снайпера.
В самом конце цеха из самого дальнего бокового ответвления в проход между контейнерами вышло что-то странное – не то механизм, не то живое существо, плотно запакованное в металлическую броню.
С виду оно напоминало самку руконога, которую Снайпер с Данилой и Настей уничтожили недалеко от станции «…кузнецкая». Восемь тонких, нервно переступающих суставчатых ног осторожно несли платформу… нет, две платформы, между которыми находился черный кристаллический конус, защищенный стеклом, не иначе бронированным. Позади этого чуда чуть не до самого потолка возвышался длинный и гибкий хвост, а спереди, из того места, где живым существам положено было иметь морду, высовывалось сверкающее комариное жало длиной метра полтора.
Эдакий бутерброд на ножках, состоящий из двух круглых плюх с прозрачной начинкой посредине. И при этом высотой метров пять, не меньше.
«Все-таки, скорее, механизм», – мысленно подытожил Данила, вспомнив поведение «пристяжи» Мозга и боевого робота на Москворецком мосту. Этот, в отличие от самки руконога, двигался так же дергано и неуверенно, по несколько раз прощупывая дорогу перед собой передними ногами, разве что был во много раз больше.
Все это разведчик додумывал, паля с рук из пулемета по черным фигуркам мутантов. И результаты были не в пример лучше, нежели до этого при стрельбе из бесшумного АО-44. Крупнокалиберные пули вышибали из тел собакоголовых красные фонтаны и отбрасывали их назад, как во время уборки швыряет в угол грязную тряпку нерадивая дворовая девка.
Где-то сбоку стрелял Снайпер, но Данила воспринимал звук его выстрелов лишь краем сознания. Сейчас он был одним целым с пулеметом, как до этого меч был продолжением его руки. Разведчик непостижимым образом знал заранее, какой выстрел поразит цель, а какой, скорее всего, будет выпущен впустую. И делал все возможное, чтобы таких выстрелов было как можно меньше. Прицеливание здесь было не главным. Главное было – ощутить оружие частью себя и направить его в цель, словно оно не кусок инородного металла, который ты сжимаешь в руках, а с самого рождения было, есть и будет частью тебя самого…
При этом Данила не забывал боковым зрением держать под контролем металлический бутерброд на ножках, который нерешительно переминался на месте и вроде пока никаких враждебных действий не предпринимал. Ну стоишь себе, механизм, – и ладно, стой дальше, без тебя вражьей