Мы – до нас. Евгений Санин
раскопок.
Потом она незаметно юркнула в палатку завхоза, вышла оттуда, что-то пряча за спиной, затем бочком-бочком подобралась к баку, в котором (и когда Лена все только успевала делать!) стоял готовый уже суп и, довольная, вернулась на место.
Почти одновременно с ней к двум работавшим неподалеку друг от друга парам подошел и Владимир Всеволодович.
– Та-ак! – послышался его голос, тон которого не предвещал ничего хорошего. Он поочередно смотрел на Стаса и на Александра. Те так и застыли под его взглядом: один с недоеденной котлетой в руке, другой с поднесенным ко рту очередным бутербродом с колбасой.
– Вы что, забыли, что я говорил вам утром? С этого дня и до двенадцатого июля – Петровский пост! И не может быть никакой речи ни о молоке, ни о мясе! Только рыба, и то в разрешенные для этого дни!
– Но Владимир Всеволодович! – поспешила заступиться за Стаса Лена. – Стасик не слышал вашего сегодняшнего предупреждения, и вообще он пока, можно сказать, путешествующий!
– Точно! – подтвердил подошедший завхоз. – Он мне еще проездной билет не сдал! Кстати, Люда, это и тебя касается!
Стас и Людмила почти одновременно протянули свои билеты на поезд.
Их вид помог принять Владимиру Всеволодовичу справедливое, на его взгляд, решение.
– Ладно, твои доводы меня убедили! – согласно кивнул он Лене. – Станиславу на первый раз прощается. Но что касается вас, Александр… Все-таки уже третий курс. Пора привыкнуть к тому, что быть православным – значит вести православный образ жизни… Заступаете сегодня в ночное дежурство. Идите, готовьтесь.
Всем своим видом дав понять, что его решение окончательное и обжалованию не подлежит, академик круто развернулся и уже через минуту сидел за столом с находками.
Как только он оказался за пределами слышимости, Александр сразу же принялся возмущаться вслух:
– Нет, вы видели?! Образец юридического беспредела! Вопиющая историческая несправедливость! За одно и то же преступление – одному прощение, а другому – наказание!
– Да нет, Шура, в чем-то Владимир Всеволодович прав… – заступилась за академика Людмила. – Он действительно хочет, чтобы мы за время учебы выучили русскую историю в ее полной – как он сам любит говорить – гармонии.
– Защищай-защищай… своего академика! – обиженно заметил Александр, кивая при этом на Стаса, и язвительно усмехнулся: – Только зря стараешься! У него уже свой адвокат имеется!
Людмила недовольно передернула плечами и, действительно, найдя в комке земли нечто интересное – зеленоватую бусинку, отправилась показывать ее академику. Владимир Всеволодович сразу разволновался и стал доказывать Валентину, что это еще одно доказательство его правоты: бусы зеленого цвета были самыми дорогими и носить их могли только очень богатые и знатные женщины.
– Слушай, Саша, – воспользовавшись тем, что они опять остались одни, осторожно спросила Юля: – Я давно хотела узнать: а почему ребята называют Людмилу по-разному?
– Как это по-разному?
– Ну,