Ключик к мечте. Екатерина Неволина
Эль, даешь! – подошел ко мне на перемене Сережка Ковалев.
К слову, он почти единственный, кто еще лезет ко мне общаться. Остальные уже давно перестали – кто опасается моего острого язычка, кто не желает снисходить до меня со своих королевских высот, как, к примеру, первая красавица класса Ксюша Пеночкина и ее закадычная подруга-подлиза Настенька Наливайко. Убойная, скажу вам, парочка!
– Что я даю? – устало переспросила я Ковалева.
Мне, по правде говоря, было совсем не весело, и больше всего на свете хотелось надвинуть массивные наушники плеера, отгородившись стеной от всего мира. И чтобы меня никто не трогал. Просто оставили в покое – разве я о многом прошу?..
– Прикольно ты сегодня Кровососку отшила. Она аж побагровела! – восхищался Ковалев, преданно заглядывая в глаза.
Мне не нужна его щенячья преданность. Мне вообще никто не нужен.
– Слушай, отвали, а? – попросила я по-хорошему. – Между прочим, математичка – пожилая женщина. А что, если бы у нее сердце сдало? Ты бы тоже пришел меня поздравлять, говоря «прикольно»?.. Ну что молчишь? Отвечай!
Ковалев под моим инквизиторским взглядом побледнел и попятился.
Приятно осознавать, что имеешь власть хоть над кем-то.
– Башкой надо думать, а потом поздравлять! – завершив свою речь, я достала из сумки наушники и пошла в раздевалку за курткой. Все. Мое терпение лопнуло, пора отсюда сваливать. В ушах громыхал «Rammstein», челка падала на глаза, словно чадра у восточной женщины, а на душе было мерзко.
Мои школьные будни – сплошной фарс, порой переходящий в драму. Наш класс – бассейн с пираньями. Робких и неуверенных обглодают в секунду – только хвостик и останется. Правда, съеденные не отправляются на заслуженный покой, а сидят в классе тихими тенями, шугаясь по каждому мало-мальски удобному поводу, или подлаживаются к сильным, носясь у них на побегушках. Меня отнести к робким нельзя, я умею выживать и давно уже научилась кусаться. Пару лет назад в школе, думаю, был устроен конкурс под девизом «Приручи дикую Эль». Кто только не набивался мне в подруги! Но я-то прекрасно знала цену их усилий, уж мне-то с моей семейкой не чувствовать ложь и фальшь. На этом деле я, как сказали бы, наверное, корейцы, собаку съела или насобачилась. Куда мне школьное доморощенное коварство, когда моя семья – профессионалы!
– Элечка, я хочу быть тебе другом! – причитает мать.
На самом деле она хочет, чтобы ее оставили одну с ее любимыми романами и не мешали воображать себя прекрасной Золушкой на пороге встречи с Принцем.
– Эля, ты моя сестра, и я готова заботиться о тебе, – говорит Мила.
На самом деле она хочет быть Самой-Прекрасной-На-Свете, а еще, чтобы все вокруг было замечательно и гармонично и чтобы ничто ее не затрагивало.
Моя семья – скопище одиночек. Даже слово «семья» здесь скорее условно.
Когда я была еще маленькая, я ужасно завидовала тем из своих одноклассников, кого любят и ценят дома. Их счастье долетало крошечными искорками и смертельно обжигало.
«А мы с братаном