Тайная тюрьма. Михаил Нестеров
и третий укус змеи будет несмертельным?
– Человек или животное умрет. Но мы говорим о разных вещах. Я говорю о том, во что я верю. А вы только воспроизводите свои утилитарные мысли вслух.
– Вы образованный человек, – покивал капитан, взглянув на аптекаря по-новому.
– По специальности я фармаколог-токсиколог, – с наигранной ленцой заявил тот. – У меня есть порошки на основе змеиного яда. В сухом виде они хранятся сколь угодно долго. Но каждый кристаллик пронумерован от одного до шести. Вас устраивает такое сравнение?
– Вполне, – согласился Абрамов.
– Я могу назвать людей, которые продадут вам порошок, изготовленный из яда замученных змей. Как вы думаете, эта озлобленная отрыжка издыхающего гада поможет больному человеку?
– Я бизнесмен, а не лекарь. У нас разные вероисповедания. Я верю в силу денег.
– Хорошо. Вас интересует большая партия токсина? – поинтересовался Тонге.
– Речь идет о десятках граммов. Я бы не приехал сюда, если бы яд можно было синтезировать в лаборатории, – слегка акцентировал Абрамов. – Он содержит слишком много токсинов – до сотни. С одного грамма яда получается одна сотая доля грамма токсина М4.
Абрамов ожидал вопроса о стоимости токсина и был готов ответить детально. Его консультировал специалист в области природных и синтезированных ядов, заведующий лабораторией в закрытом НИИ-17 Минобороны. Рыночная стоимость одного грамма М4 составляла один миллион долларов. Дефицит времени не позволил Абрамову получить более подробную информацию о ядах. В этот раз он оперировал пусть и звучными, но все же верхушками сложной проблемы. Склонный к импровизации, капитан мог легко выехать на поверхностных знаниях в любой беседе, пусть даже собеседник – большой специалист в той или иной области. Собственно, Абрамов размышлял над академическим стилем. Он сравнил свое состояние с прочтением заголовков в газете, тогда как с материалом он ознакомиться не успел.
Когда разговор с африканцем вышел на качественно новый виток, Абрамов сделал упор на то, что его не устраивает рыночная стоимость токсинов.
– Моя работа – купить дешевле, продать дороже.
– Значит, ваш интерес крутится вокруг десятка граммов. – Хозяин прихлопнул таракана и смахнул его с откидной полки. Отерев руку о пеструю рубашку, он покивал. – Я что-то слышал о крупном серпентарии и производственном цехе. Он спрятан глубоко в тропических лесах. Аборигены называют его по-разному и стараются держаться подальше. До него не доберешься на джипе, разве что на лодке по реке. Туда раз в неделю летают вертолеты. Думаю, лаборатория... Так я называю этот серпентарий, – пояснил аптекарь. – Его хозяева сами работают на рынок и вряд ли предложат вам низкие цены.
– Я умею договариваться с людьми, – скупо улыбнулся Абрамов. – Я могу через вас найти проводника?
– Вы слишком много от меня хотите. – Тонге ответил капитану широкой улыбкой. – Вы симпатичный малый, мне вас будет искренне жалко, когда вами полакомится