Пьесы. Александр Молчанов
направил нас наверх холма, где находилась деревня Вахау. Мы почувствовали, что дорога свободна. Мы побежали налегке, не встречая сопротивления.
ОНА. Как вдруг справа донесся какой-то шум и выкрики.
ОН. На нас неслась их кавалерия, неудержимая, как морской вал.
ОНА. Казалось, еще мгновение и мы будем уничтожены.
ОН. Нам приказали отступать.
ОНА. Я не помню, как я провел остаток этого дня. Потом я узнал, что мы все-таки взяли Вахау. А к вечеру отдали обратно французам. К ночи все стихло, как бы само собой.
ОН. Солдаты разжигали костры и готовились к ночлегу, не обращая никакого внимания на близость неприятеля.
ОНА. Это было похоже на то, как готовятся к ночлегу крестьяне во время сенокоса. Я вдруг подумал, что многие из этих солдат и есть крестьяне, который воспринимают войну всего лишь как один из видов труда.
Он собирает бумаги.
ОН. Мы с тобой сегодня тоже хорошо поработали, Татьяна Петровна.
ОНА. Алферов долго ходил между кострами, пока не нашел свой батальон. Там он узнал, что многие из его товарищей были убиты сегодня. Отогревшись у костра, он проверил свое ружье и увидел, что патрон остался в стволе. Он не сделал за этот день ни одного выстрела и ни разу не ударил штыком. Засыпая, я подумал, что завтра непременно кого-нибудь убью.
ОН. Уже поздно. Тебе пора спать. На новом месте приснись жених невесте.
ОНА. У тебя есть дети?
ОН. Девочка.
ОНА. Поцелуй ее от меня.
ОН. И не подумаю.
Протокол допроса №2, от 17 октября 2013 года
ОН. Поклонный крест на площади Революции – это святыня, прославляющая не только нашу миролюбивую веру, но и демонстрирующая силу нашего оружия. Посягнувший на эту святыню оскорбляет не только церковь, но и память наших предков, сложивших свои головы за свою страну на полях сражений.
ОНА. Я, как верующая с 1982 года христианка и мать троих детей, от всей души искренне желаю, чтобы щепки от этого креста воткнулись в глаза ее родителей. Чтобы эти несчастные люди не видели, что творит их дитя.
ОН. Вот в советское время мы почему хорошо жили? Потому что верили. Иисус Христос был коммунистом. Помните, как он накормил народ пятью хлебами?
ОНА. Я когда увидела ее с этой пилой на площади, так вся и содрогнулась. Глаз у нее стал нечеловеческий и движения тоже такие дерганые, как будто пляски бесовские. Я ее перекрестила и говорю – изыди, сатана, изыди. А она хохочет дьявольским голосом.
ОН. Я вообще не понимаю, кто это придумал – подставь другую щеку. Кто это придумал? Ну кто? Покажите мне этого идиота! Мы должны защищать нашу веру. А то вишь, мы им щеки подставляем, а они и рады стараться. Нет уж, братцы, наше христианство – это когда нам по щеке, а мы – раз и поддых. А мы – раз и в глаз. А мы – раз и в ухо. А щеки пусть дураки подставляют.
ОНА. Мой отец – Иисус Христос, а моя мать – Дева Мария.
ОН. Вообще считаю, что закон божий нужно прививать прямо со школы. Вместо Толстого и Достоевского. Какая поль�