Эпифании Марии. Марвика
в висок – лишь так поэт играет?
Театр чувств: Она и снова Он.
Открылась дверь, и запах старых улиц
Ворвался в дом. А он стоял, нахмурясь,
В бессмысленности встречи убеждён.
Глаза проговорили: уходи!
Она метнулась к лифту, не целуясь.
И долго сыпал снег в её лицо,
А он кружил по комнатам, сутулясь.
Свидание
В послеполудень
Блики солнца,
Чуть подгоняемые ветром,
По кашемировым завесам
Плывут
И с пола на фарфор
Перемещаются.
Но это
Не прерывает разговор,
Что только начат.
Ложечка едва
В бисквитный торт
Рукой погружена;
Снуют пылинки;
Безе просело —
Вечная беда;
Пришпилена
К тартинке ветчина;
И в ямках
От изъятого желтка
Блестят икринки.
Раздвинув время,
Луч скользнул во двор,
Где, как в кувшине,
Гулок разговор,
Усиленные,
Ухают шаги
Прохожего,
Отчётливо слышны
Все звуки
Умирающего дня.
И ты уже не смотришь —
На меня…
Клеопатра
На кончиках пальцев,
На краешках губ
Незримо огни сладострастья цветут.
И жерло рапана,
Раскрытое пленно,
Ласкает горчаще-солёная пена;
Но мигом поздней
Песнь поёт он на суше,
Послушно волнуем струёю воздушной.
О розы шипы
В кровь исколоты пальцы,
И губы сухи,
И натянута в пяльцы
По счёту идущая
Следом судьба.
Огонь и вода,
Даже медные трубы —
Всё пройдено!
Но лишь карминные губы
Слегка приоткрыв,
Ослепят жемчуга
И томным прищуром
Поманят глаза,
И как бы ты ни был —
Ни страстен, ни нежен,
Но слаб:
И копьём амазонки повержен.
Она же – как идол любви —
Безупречна.
И новую жертву манит так беспечно,
Как будто жена —
Не орудие рока
Для избранных
Там, где волнуется око,
Пружинит нога,
Выгибается плоть,
И в смету за ночь
Входит право колоть.
Не видит она
Сквозь кровавый сценарий
Мужской пантеон,
А не дамский гербарий.
Не видит Аресом
Затеянный бой,
Славнейших мужей
Прорежающий строй.
Но это попранье в любви —
Не предел.
Есть нега другая:
Души совершенство.
Пройдя испытанье —
Увидишь блаженство.
И это лишь гениев
Гордый