.

      Злит мошка, гудит комарик,

      Зверь хоронится в песках,

      Но цветёт шальной тамарикс

      На степных солончаках.

      Нет ни капли, чтоб напиться

      Освежающей воды.

      Только вечности глазницы

      Да змеиные следы.

      Только кваканье лягушек

      Из ильменного райка

      Да пустынное удушье

      В дуновеньи ветерка.

      Но цветы его простые —

      Словно бога письмена,

      Словно всполохи былые,

      Неземная купина.

      Как старается, сердешный,

      Как сгорает изнутри,

      И цветок его небрежный

      Вопиёт: «Я соль земли».

      Птичьи слётки опять пролагают путь

      В небеса бездонные, неоглядные.

      Лето знойное, дай на тебя взглянуть,

      Дай расправить плечи твои шоколадные.

      Перегрев на воздухе, жар в песках,

      Дни горохом в котомку судьбы ссыпаются.

      Плещет рыба на отмели в тростниках,

      Песня иволги в зарослях рассыпается.

      Ждать недолго. Чуть-чуть – и опять дожди

      Застучат по листьям в сухом ветляннике,

      Но пока ещё летний пожар в груди —

      Принимай от природы кнуты да пряники:

      Пережёвывай злых комаров укус,

      Ночи душные прячь под подушку жёсткую

      Из полынных трав, языком на вкус

      Пробуй жизнь эту пряную, степь неброскую.

      Проскользни неслышно на водопой,

      Где орлан кружит над речной излучиной,

      И как встарь, беду отведи рукой,

      Чтобы душу твою по утрам не мучила.

      Над фонариком в руке, над уснувшею рекой

      В недалёком далеке только нега и покой.

      Выпь внезапно прокричит, хрустнет ветка – и опять

      В южной бархатной ночи будет сон меня качать.

      Поистлеют невода, истончится жизни нить,

      Но по речке и тогда будет мой кораблик плыть.

      Весь он соткан из мечты, из неясного огня,

      От любой земной беды укрывает он меня.

      Не «Титаник», не «Ковчег», не «Аврора», не «Секрет»,

      И на весь наш странный век для него названья нет.

      Он стремителен и прост, – то пирога, то ладья,

      И встаёт за ним, как мост, жизнь минувшая моя.

      Пальтишко лёгкое донашивай,

      Считай кукушкины года,

      Но сколь себя ни прихорашивай —

      Всё смоет талая вода.

      Она в пески и взвеси ряжена,

      И вся – сплошной водоворот.

      Так по судьбе черкнёт коряжиной —

      Что рот оскоминой сведёт.

      С низин сметая гнёзда птичьи

      Бурлит и пенится река,

      И всё её многоязычие —

      Чужие