Зимние костры. Джоанна Линдсей
Общаться она ни с кем не желала и даже не смотрела на Дженни, когда та приходила. Пищу ей приносили дважды в день, рано утром и вечером. Утром Дженни приходила перед работой, а вечером после того, как выполняла все обязанности по хозяйству. Много часов Бренне приходилось проводить в одиночестве и неподвижности. Ей было так плохо, что хотелось плакать. От постоянного голода ярость ее со временем притупилась.
Сначала она чувствовала себя виноватой из-за того, что доставляет столько хлопот бедной Дженни, которая вынуждена была за ней ухаживать, а потом стала на нее же злиться. Бренна знала, что молодой женщине приходится трудиться целый день, а с тех пор, как в доме появилась пленница, работы только прибавилось. По утрам Дженни приветливо с ней здоровалась, но к концу дня, падая от усталости, бывала так же молчалива, как сама Бренна. Бренне не в чем было ее винить, даже если у той вырывалось резкое слово. Ни разу не заговорив с молодой женщиной, она сочувствовала ей, хотя для Бренны это чувство было непривычно новым.
Дженни говорила на том же языке, что и Бренна, и по необходимости понемногу постигала норвежский. Разговаривала она, правда, пока не очень хорошо, но приказы господ уже понимала, так что обходилось без затрещин. Бренна решила про себя, что Дженни тоже увезли насильно, но как давно, догадаться было невозможно, а спрашивать не хотелось. Она злилась на девушку, даже зная, что та всего лишь исполняет приказ Ярмиллы – держать пленницу связанной. В том, что ее ожидает участь Дженни, Бренна не сомневалась. Однако она никогда не привыкнет к рабскому существованию, это Бренна тоже прекрасно знала. Ничего, придет время, и эту дилемму она разрешит… Только бы ее поскорее развязали!
Мысли девушки обратились к Гаррику Хаардраду – некогда ее жениху, а теперь господину. Она много думала о нем и раньше. Бренна знала, что он молод и видел только двадцать пять зим… И, на ее несчастье, никогда не был женат – ведь будь это не так, Фергус не предложил бы его отцу взять ее, Бренну, в невестки. Теперь же, со слов его старшего брата Хью, она знала, что Гаррик почему-то презирает женщин. Кто знает, может, это настоящий подарок небес… Бренне хотелось в это верить. Быть может, он оставит ее в покое или, наоборот, обойдется с ней жестоко. В душе она молилась, чтобы верным оказалось первое предположение, чтобы он на нее даже не глянул. Но если выйдет по-другому, что тогда? Руки у нее постоянно связаны, так что она окажется полностью в его власти. Он может ее, беззащитную, избивать и даже убить. Черт бы побрал Ярмиллу с ее предосторожностями!
По прошествии недели, как и было обещано, явилась госпожа Элоиза. Бренна узнала голоса ее и домоправительницы, когда женщины еще были в коридоре. Элоиза замерла на пороге, увидев девушку привязанной к кровати, в то время как Ярмилла преспокойно вошла в комнату.
– Теперь ты видишь своими глазами, – проговорила Ярмилла со снисходительными нотками в голосе. – От нее одни неприятности, как я и говорила.
Элоиза приблизилась, ее холодный взгляд был обращен к девушке.
– Так ты обращаешься с собственностью моего сына? Держишь ее связанной,