.
Они верят, что лучше умереть на глазах у зрителей, но из школы точно не сбежать?! Я-то думал, через неделю, две, освоюсь и сбегу из этой дыры, а они предлагают мне попытать своё счастье среди гладиаторов! Бред!»
– Ты понял, Павлос? – вывел из раздумья вопрос Ситорана.
– Да, понял, – ответил я, чуть было не сказав, что не хочу становиться гладиатором, а планирую побег отсюда, из каменоломни.
Раздался звон, возвещающий об ужине. На этом наш разговор закончился. Мне принесли ещё мокрую, но относительно чистую одежду и сидя, медленно попивая уже надоевшую похлёбку, обдумывал сказанное Ситораной, но голова гудела, ноги подкашивались, клонило ко сну. Так что, свои думы перенёс на следующий день, день отдыха.
На следующее утро хотел поваляться подольше, но не дали. Под громкий звон меня растолкали, и пришлось выходить вместе со всеми из барака. Уже подумал, что забыли о моём законном выходном, но когда толпа повернулась для следования по рабочим местам, меня окликнул старший надзиратель Валенторис, подошёл к нему.
– Значит ты солдат, Павлос? – без предисловий заговорил старший надзиратель.
– Солдат, но ничего не помню.
– Такое бывает, но что-то не слышал, чтобы набирали таких хлюпиков как ты. Выглядишь, как ребёнок, или карлик. Ха-ха-ха, – рассмеялся своей шутке Валенторис, которому я еле доставал до подмышек и приходилось смотреть на него снизу вверх, коряво задрав голову, – думаю, что тебе просто повезло, и ты остался жив, так как великая матира Одросса посмотрела на тебя, недомерка, и смилостивилась, даровав ещё один день жизни. Лидоросна, иди, отдыхай. Вечером поговорим.
Возражать я не стал, знать бы ещё, кто такая, или такой «матира Одросса», наверно, кто-то из местных богов, заступающихся за слабых и убогих, но это меня интересовало меньше всего. Хотелось вернуться в барак и завалиться на свою жёсткую постель, чтобы вдоволь отоспаться и спокойно обдумать план побега.
– Вставай! Тебя Валенторис требует! – разбудил меня голос, который бесцеремонно кричал над ухом. Мало того, что кричал, так неизвестный ещё и тряс меня с такой силой, что я пару раз ударился головой о стену.
«Э-эх, а просыпаться так не хотелось». Наверно, впервые, со злополучного дня встречи с кенгирами, который кардинально перевернул мою жизнь, мне снилась Земля, родные… Возлюбленная Вика, с которой так и не поженились.
– Встаю, встаю. Не надо трясти, – ответил я, открывая глаза.
В бараке, кроме неизвестного надзирателя, который так бесцеремонно меня будил, никого. Хорошо хоть спросонья не двинул ему промеж глаз.
– Выходи, старший не любит ждать, – пробурчал надзиратель, направляясь к выходу.
«Вот и обдумал план побега. Как только добрался до своей кровати, сразу вырубился».
Местное солнце находилось в зените. Осматриваясь по сторонам, побрёл от барака к Валеторису, который стоял с кем-то из подопечных, который злобно скалился, смотря на меня.
– Не может он быть солдатом, уважаемый старший надзиратель