Я хочу, чтобы ты вспомнил… Часть 1. Светлана Гончаренко (Алкея)
большой живот. Он сидел напротив хозяйки и выглядел несколько нелепо в этой обстановке. Блистающая чистотой кожи и золотом волос леди Лоуренс – справа от сэра Лоуренса, который, как и подобает хозяину, восседал в огромном кресле во главе стола. Перед собеседниками стояли бокалы и графины с водой и свежевыжатым соком, причудливо нарезанные фрукты, канапе и тарталетки с икрой и сырным соусом. Два вытянувшихся в струнку лакея в алых парадных мундирах стояли поодаль у входа, готовые по первому мановению хозяев выполнить любое их желание. «Слава Богу, всё и все на месте», – подумала миссис Эбботт.
Конечно, леди хотела, чтобы интервью проходило не в этом огромном зале с гулким эхо, а в каминной комнате с чашками ароматного ассийского чая на столе, в камерной обстановке. Но телевизионщикам была нужна мозаика за спинами говорящих, как помпезный фон для заставки, игра разноцветных бликов солнца сквозь решётки витражей и этот гулкий звук для придания атмосферы старинного замка с привидениями. Картинка была яркая, сочная, дорогая. Многомиллионная аудитория канала прилипла к экранам, затаив дыхание.
– Друзья мои, вы не против, если я буду без церемоний, – обратился Вачовски к своим собеседникам, а затем пояснил в камеру, что они с Гордоном давно и близко знакомы.
Хозяин слегка кивнул.
– Отлично! Тогда начнём с того, что поговорим о вас с прекрасной леди Лоуренс. Как так получилось, что вам захотелось провести время в трансе?
Хозяйка с господином быстро переглянулись, её ресницы слегка дрогнули, и лорд спокойно ответил:
– Ты же знаешь, Ланс, что мы оба всегда отличались стремлением к новизне, к чему-то неведомому и захватывающему. Наверное, поэтому, – он расслабился и ослепительно широко улыбнулся.
Его крупное гладко выбритое лицо озарилось и стало ещё приятнее и светлей. Глаза златокудрой красавицы стали насыщенно голубого оттенка и засияли восхищением, чего не упустил ведущий оператор и взял крупный план.
– Что вы знали об этих опытах до встречи друг с другом? Почему именно транс, летаргия, сон? Что в этом такого? – расходился Вачовски, взяв тарталетку и бесцеремонно отправив в рот хрустящую корзиночку с красной икрой (звукооператору, должно быть, пришлось мгновенно поколдовать над идущим в эфир сигналом, чтобы зрители не слышали, как прославленный постановщик жуёт).
– Сон – это всегда что-то особенное. Тем более, если это похоже на путешествие в неведомый новый мир, – откликнулась леди Лоуренс, опустив глаза и затем умоляюще переведя взгляд на мужа.
Ей было неприятно смотреть, как их непричёсанный визави уплетает угощение, рассыпая мелкие крошечки по белоснежной фамильной скатерти. Никто из Лоуренсов никогда не был ханжой, но в поместье все прекрасно помнили, как этот самый университетский приятель господина на их свадьбе умудрился перепачкаться так, что пришлось в спешке искать этому бедолаге новый костюм. Похоже, за эти годы ничто не изменилось в его привычках и манерах.