Золотая орда. Восхождение. Мила Дрим
ним чашку, я с грустью в сердце отметила, что могла бы этим вечером делать чай для своего мужа, а в итоге – делаю для чужого мужчины. Я подошла к окну – чуть прикрыв его, я вглядывалась вдаль. Одиночество снова пришло ко мне, сжимая мое сердце сильными, холодными пальцами.
– Дом пасут, – негромко, но так, чтобы я услышала, сообщил Андрей, делая медленный глоток из чашки.
Я дернулась от его слов, но промолчала. А вот синеглазый мужчина продолжил:
– Мой совет – не покидай квартиру.
Я шумно сглотнула и посмотрела на Андрея – его синие глаза глядели прямо на меня – без осуждения, усмешки или злобы. Я качнула головой и, отойдя от окна, налила себе в стакан воды. Пока я пила, мужчина продолжал смотреть на меня. Где-то там, Стас продолжал хныкать, а вода в ванной комнате, литься, а это значило, что мне еще предстояло быть здесь. Держись, Камила, держись.
– Спасибо, – сдавленным голосом, наконец, ответила я.
Андрей посмотрел в сторону коридора, затем – снова на меня. Устав быть в центре внимания, я направилась к выходу из кухни. Однако, синеглазый мужчина, поднявшись с табурета, преградил мне путь. Боже мой, сразу же в груди все сжалось от страха – я опасалась насилия, липких рук и собственной беспомощности.
– Ты что? – удивленно вскинул прямые брови Андрей. – Я не причиню тебе вреда.
– Тогда дай пройти, – зло процедила я. Моя хорошая девочка ушла, освобождая место злючке.
Гость подвинулся, но не сел на место. Я торопливо прошла мимо, продолжая ощущать на себе его задумчивый взгляд. В коридоре я столкнулась с мамой – она, неся на руках Стасика, шла на кухню.
– Давай я заберу Стаса? – предложила я маме. Та покачала головой:
– Не надо, он сейчас кушать будет.
Я, признаться, только и рада была этому ответу. Я была слишком взволнованна и одновременно опустошена, и, все, что желала сейчас – как и прежде, спрятаться под одеялом. Подальше от чужих глаз. Я забралась на кровать, ощущая очередной приступ боли – пора бы выпить еще ибупрофена, но я, ни за что хотела вновь выходить на кухню.
Мой мир сузился до размера этой маленькой, такой чужой комнаты. Обняв себя за колени, я с тоской смотрела в окно – там уже сгустились сумерки, обещая приближение тьмы. И вновь было темно у меня на душе – так темно и тоскливо, что хотелось рыдать. Сердце и душа рвались к Тимуру, к нему, лишь к нему. Как он там? Жив ли, цел? Когда вернется? Я сжала веки, и по моим щекам побежали горячие потоки слез.
Не имело значения, когда мой муж вернется. Я была полна решимости дождаться его.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Я просидела в одиночестве до позднего вечера – мама, заглянув ко мне на секундочку, сообщила, что ее ученик ушел. Из последних сил сдерживая свои физиологические потребности, я стремительным шагом ворвалась в ванную комнату. Маши здесь, к счастью, уже давно не было, зато остался ужасный запах после нее – смесь рвоты с алкоголем. Тот, кто хотя бы один