Поцелуй Тени. Артур Александров
в ее очаровании. Сами того не замечая, они ступили под крону красного клена. И когда неожиданно вовремя подул легкий ветерок, яркие, словно нарисованные, листья посыпались чудесным контрастом на их головы и привычно-золотой ковер октября.
– Это знак! Знак! – негромко воскликнула девушка, указывая на сочетание темно-бордовой куртки Дениса с красивым красным листопадом, – Теперь мы будем встречаться здесь.
– Замечательно придумано, – согласился молодой человек, и сразу задал волновавший его вопрос – Значит, через неделю?
– Да, – просто ответила девушка.
В ее словах никогда не было ни слащавой покорности, ни капризного кокетства. И Денис знал, что за их встречами не кроются ни тайные желания, ни хитрые планы или приземленные интересы. Их дружба была так проста, что казалась невозможной в современном мире. Как будто кто-то в нудный социально-бытовой роман вписал несколько строчек из детской сказки. Невероятно. «А ведь я и сам – нудный и социально-бытовой», – уныло подумал Денис. Но, почувствовав легкую перемену в его настроении, девушка заулыбалась, закидала спутника опавшими листьями, и замахала руками:
– Эй, зануда! Я с тобой! Так и быть – бери! – она протянула красный лист Денис и погрозила пальцем, – но смотри мне, чтобы только в Шекспира!
Ее друг трагическим жестом приложил правую руку к сердцу:
– Обещаю и клянусь. Буду беречь, как свой первый миллион. Если бы он у меня был, – торжественно уверил ее Денис.
Иногда юноша боялся, что она может исчезнуть из его жизни так же легко, как и появилась в ней. Но когда он смотрел в ее глаза, то верил, что этого никогда не произойдет. Понимал, что так не бывает, что она – чья-то дочь, может сестра, или даже супруга или мать. И жизнь однажды возьмет свое. Но все равно – верил. И не мог объяснить, почему.
У красного клена они договорились оставлять записки – если кто-то не сможет прийти или захочет выбрать другой день для встречи. И расстались как всегда – просто сказав «пока», перед тем как растворится в реальном мире. Только красный клен что-то прошумел вслед юноше, идущему к автомобильной стоянке. И тот пробормотал сварливо старому дереву: «Легко тебе говорить. Растешь себе тут столько лет, и ни забот, ни ответственности. Может я тоже хотел бы так: остаться в собственном мирке навсегда. Но как же быть? Тяжело…»
Сентиментальные условия их встреч казались смешными и нелепыми в материальном амбициозном мире. Они были так далеки от серьезных взрослых свиданий, где романтика – это томные возгласы и хвалебные оды прекрасному телу, что под толстым слоем масел и кремов было торжественно разложено на огромной, как проценты взятого на нее кредита, кровати. Или маслянистый приторный запах умирающих ради чьей-то снисходительного одобрения цветов. И комплименты – как сказал один из классиков «дети похоти и лжи». Липкий и сладкий поток бесконечных слов и фраз, сальные взгляды,