Зачем нам враги. Юлия Остапенко
Просто иначе, чем ты. Хотя ты же смог стоять и смотреть, как ее вешают? Разница только в том, что мне она отдалась. И делала вид, будто с наслаждением. А мне было не все равно. Я вырезал ей глаз и велел убираться вон. Она ушла, а я вернулся домой с камнем, который она украла. Я хотел бы оставить его ей… чтобы она вставила его себе вместо глаза. Он ведь был таким же синим. Но я должен был вернуть реликвию на место. Вернул. И сказал, что воровка наказана. Но на самом деле наказан был я. Это случилось десять лет назад, но не проходило ни одного дня, чтобы я не вспоминал тот день на границе… и миг, когда она посмотрела на меня… посмотрела своими эльфийскими глазами и позволила мне лишить себя их. Ее кровь текла по моей руке… такая горячая… Мне казалось тогда, что я лишаю ее девственности. В этом было что-то… что-то настолько доверчивое … Это было даже больше, чем отдать невинность. Так мне тогда показалось. Понимаешь? – Эльф слегка улыбнулся. – Конечно, не понимаешь. Но примешь это, верно? Потому что ты в ответе за меня, и мы почти у цели. Там вдалеке уже столица, да?
– Да, – сказал Натан и облизнул пересохшие губы. – Поэтому вы не бросили меня чумного…
– Поэтому. Сначала хотел бросить сразу, бежать… от нее. От любого напоминания о ней. А потом не смог. Захотел узнать от тебя, что с ней случилось. Она еще целых восемь лет прожила… видишь как… и не отступила от того, что всегда хотела делать. Удивительная она была…
– И очень красивая, – хрипло сказал Натан.
– И очень красивая, – согласился эльф и снова улыбнулся. – Ты хотел бы, чтобы она была твоей женщиной. Но ты был ее другом… она тебе так говорила. Да? Может быть, сказала однажды, сбрасывая твою руку со своей груди: «Натан, мы же друзья». И ты со временем заставил себя поверить в это. Что вы друзья. Хорошие близкие друзья. Да только бабы дружат совсем иначе, чем мужчины, Нат. Она сдала всю твою команду с потрохами, хотя они, без сомнения, тоже были ее хорошими близкими друзьями. А ты потом стоял за плечом своего лорда и смотрел, как твою одноглазую зазнобу вздергивают на виселице. И думал: так тебе, сука. Так тебе. За то, что мне не дала. А? Что, скажешь, не так было?.. И ее рыжие волосы развевались по ветру…
Рука Натана сжалась на рукояти меча.
– Еще одно слово, и я…
– Это же правда, Нат, – мягко сказал эльф. – Я сказал тебе всю правду и поэтому могу говорить ее и о тебе тоже. Разве нет?
Нет… нет, потому что вы мне не друг, только друзьям позволяется бить так больно, перестаньте… Натан хотел это сказать, но знал, что не сможет.
Эльф еще какое-то время смотрел на него с понимающей, сочувственной улыбкой, потом осторожно, будто извиняясь, хлестнул коня. Натан поехал за ним, думая о том, что услышал… думая об Аманите и чувствуя, что теперь позволит ей уйти. Последние два года он терзался тем, что так и не сказал ей… не остановил тогда казнь… хотя бы просто чтобы сказать ей, а это было правильно, и теперь он это понимал. Благодаря сумасшедшему эльфу, который унижал и убивал людей так же просто, как спасал, который вырезал