1994. Русский роман ужасов. Алекс Лоренц
каймой. – Чуешь, чем пахнет? – На самом деле кулак попахивал дерьмом.
– Бабки есть? – спросил Кошаров.
Молчание.
– Ешть бабки, говнюки? – спросил Кожемяко.
– Сотня. – Димон достал из кармана мятую синюю бумажку и протянул Кожемяке.
Вырвал сотню главный – Махоркин. Он сунул ее в карман и… На этом унизительную процедуру можно было прекратить, но «пасаны», видно, не наигрались.
– А че так мало-то? – спросил Пушкин, дергая глазом.
Ответить было нечего.
– Че так мало, спрашиваю?! – заорал отморозок.
– Ладно, пусть пиздуют, – милостиво разрешил Махоркин. Ему стало скучно.
– Пшли на хер отсюда! – прикрикнул Кошаров и топнул ногой.
– И штоб я ваш тут больше не видел! – добавил Кожемяко.
Святую Троицу как ветром сдуло. Вслед полетели ругательства и пронзительный свист.
Скатившись по лестнице на двенадцатый этаж, ребята услышали наверху звук открывающегося замка и бабский вопль:
– А ну ушли отсюда, а то щас милицию вызову!
Гопники отреагировали мгновенно:
– Пшла нах, сука!
– Да я тебя в рот имел!
– Завали хлебало!
– Мы твою дверь разнесем к херам, прошмандовка!
Через секунду дверь захлопнулась обратно. Щелкнул замок.
– Да не бегите вы так! – попытался Артем успокоить Дениса и Димона. Его голос смешно подпрыгивал, когда он сам прыгал со ступеньки на ступеньку. – Они за нами не побегут. Вообще, они нам ничего не сделают…
– Это тебе они ничего не сделают, – с досадой бросил Димон.
– С чего бы? – Артемка начал злиться.
– С того, что у тебя старший брат крутой, – ответил Денис, приостанавливаясь у двери подъезда.
– Вот именно, – сказал Димон, восстанавливая сбившееся дыхание. – Твоего брательника все знают. Ты ему только слово скажешь – он им всем яйца поотрывает.
– Да не ссыте вы! Миха и за вас им бошки открутит.
– Не гони, – ответил Денис. – За нас он с места не сдвинется. И те козлы знают это не хуже нашего, потому и лезут постоянно.
– Сотню последнюю отняли, суки, – мрачно добавил Димон. Эти деньги ему были не особенно нужны, просто душила обида, что свора отморозков может вот так взять и забрать все что хочет, а ты будешь стоять как лох печальный и ничего не сможешь сделать.
– Я слышал, Махоркин совсем псих, – с благоговейным трепетом проговорил Артем.
– Они все психи, – констатировал Денис. – Один этот Пушкин чего стоит. Урод.
– Да не, Махоркин страшнее, – заверил Артем. – Про него такое говорят, такое!
– Расскажи, – потребовал Димон.
– Да че тут рассказывать. Он деда своего грохнул.
– Да ладно!
– Зуб даю!
– И что, вот так вот взял и грохнул?
– Ну. Собрались они, значит, со своим двоюродным брательником к деду