Зимний излом. Том 1. Из глубин. Вера Камша
так.
– Нет пути, аще не от Создателя, – поднял толстый палец пастырь, – но выбор стези жизненной, равно как и выбор супруги, есть дело благое и непринужденное. Ты не перекати-поле, а человек, и не ветер тебя катит, а сам идешь. Потому и говорю, молодец. Что привез? Когда «павлина» щипать будем?
– До «павлина» далеко, – Дьегаррон плеснул в кубки какого-то подозрительного пойла, похожего и не похожего на касеру, запахло полынью, – и до Олларии тоже. Опоздали мы, и Ро́сио тоже опоздал.
Глава 6
Ракана (б. Оллария)
399 года К.С. 20-й день Осенних Волн
Розовые зимние лилии пахли парфюмерной лавкой и осыпа́ли неосторожных липкой красно-коричневой пыльцой. Мерзкие цветы и утро мерзкое! Луиза Арамона с ненавистью ткнула воняющий духами веник в пузатую нухутскую вазу и, держа ее на вытянутых руках, чтоб не щеголять пятнистым носом, предстала перед утонувшей в креслах королевой, которую велено было называть «госпожой Оллар».
Катарина не возражала. С приходом Ракана кошка сочла за благо превратиться в полудохлого ангела – если она не лежала в обмороке, то молилась или тряслась в лихорадке, Луиза никак не могла решить, поддельной или нет. Выглядела Катарина – краше в гроб кладут, но капитаншу не радовало даже это.
– Откуда они? – пролепетала королева, глядя на устрашающий букет.
– Из оранжерей Рокслеев. – Графский братец влюблен в тебя, как весенний заяц, и ты это прекрасно знаешь. И лилии эти знаешь, потому что Придд присылает хризантемы, а Окделл – цикламены и фуксии. Ослы!
– Я... Я благодарна. – Ее бывшее Величество соизволило коснуться пальчиком розового, как подштанники Манриков, лепестка, вздохнуть и прикрыть глазки. Приставленная к хворому агнцу Одетта Мэтьюс колыхнула ватной грудью и прогавкала:
– Какая роскошь!
– О да, – шепнула Катарина, – но мне ближе лесные и полевые цветы... От запаха лилий мне становится дурно. Милая Луиза, вас не затруднит их вынести?
Милую Луизу не затруднило. Какой бы Катарина ни была, от лилий ей и впрямь становилось худо. Можно лгать словами, глазами, губами, но зеленеть по собственному почину еще никто не выучился. Госпожа Арамона торопливо выволокла из спальни проклятущий букет, немного подумала, отправилась в небольшую комнату, превращенную в подобие приемной, и водрузила ношу на камин. Будь ее воля, женщина б шмякнула вазу с вонючками об пол, а еще лучше – об башку влюбленного капитана Личной тараканьей охраны или как его там, но приходилось брать пример с Катарины и сидеть тихо.
– Госпожа Арамона, – Луиза вздрогнула не хуже дражайшей Катари и столь же торопливо обернулась. Одетта Мэтьюс прижала палец к губам и прикрыла дверь, – госпожа Арамона, меня волнует здоровье Ее... госпожи Оллар. Она ничего не ест!
Не ест – и Леворукий с ней! Меньше, чем об аппетите Катарины Ариго, Луиза думала только о собственном. Нет, она понимала, что их с Селиной жизни зависят от того, насколько удачно немощное создание в гостиной заморочит голову нынешним хозяевам Олларии, но понимать – одно,