Рекс. Алекс Орлов
с микроавтобусом. Опустил на правой дверце стекло и на мгновение увидел лицо водителя.
Спереди засигналил грузовик, Каррот выстрелил через окно и рванул руль вправо, прячась за теряющим управление фургоном.
– Каррот, ты попал! – крикнул в рацию Свенсон.
– Вроде, – отозвался тот, видя, как белый микроавтобус бросает из стороны в сторону.
Он знал, что происходило в его кабине, – сидевшие рядом пытались перехватить руль у раненого водителя.
Неожиданно задние створки фургона распахнулись, и Каррот резко выжал тормоза. Сверкнул маркер гранаты, она ударилась об асфальт в нескольких метрах впереди. Каррот пригнулся, и на него посыпались осколки лобового стекла, а затем по крыше замолотили огромные куски асфальта.
Машина Свенсона пронеслась справа, ударилась о бордюр и, потеряв колпак, помчалась дальше.
Каррот попробовал завести заглохший двигатель, но тот не поддавался, хотя стартер, рыдая, пытался его оживить.
Между тем спереди донесся грохот – белый фургон сбил мачту освещения и врезался в угол магазина.
От удара он перевернулся, и к нему тотчас выскочил Свенсон.
Загудели автомобильные гудки – водители требовали освободить улицу, но, когда послышались автоматные очереди, сигналы стихли.
Каррот видел, как Свенсон, расстреляв один рожок, на ходу сменил его и, обежав фургон с другой стороны, покончил с командой киллеров.
Выбравшись из машины, Каррот посмотрел на расплывавшуюся из-под мотора лужу масла и, прихрамывая, двинулся вокруг небольшой воронки к Свенсону.
Оружие он доставать не стал – к месту происшествия уже подъезжали патрульные машины, и к перевернутому фургону Каррот подошел одновременно с полицейскими.
Они стали выскакивать из машин и кричать Свенсону, чтобы тот дальше отошел от положенного на асфальт пистолета-пулемета.
– Вы с ним? – спросил остановившийся рядом патрульный.
– Да, офицер. Мы из службы охраны мистера Юргенсона, на которого было совершено покушение.
– Оружие есть?
– Да. Во внутренней кобуре. Там же разрешение на ношение.
– Ладно, иди вон к той машине, с номером триста сорок два на борту. Энди, прими этого и проверь его ствол!
21
В комнате пахло блевотиной и страхом – она повидала многое. Полицейские умели разговаривать жестко, некоторые из арестованных, случалось, не выдерживали.
Юргенсон знал это по собственному опыту, поскольку ему в свое время пришлось не одну ночь провести пристегнутым к батарее наручниками, с направленной в лицо лампой, такой яркой, что на другой день шкура шелушилась, как от загара.
Память Юргенсона хранила многое из прошлого, но это было давно, а теперь он смотрел по сторонам с чувством крайней брезгливости.
– Ну, мистер Юргенсон, может, все же начнем разговор? Вам ведь, наверное, хочется ночевать дома, а не в камере?
– Ты чего уперся, сынок? – спросил Юргенсон молодого следователя с лицом, как у хорька, и такого же суетливого. Он то перекладывал с места