Убийца – садовник?. Алена Волгина
выводил слова. Он наклонял голову и временами останавливался, будто думал, что дальше написать. Я на первый взгляд не нашла в этой картине ничего необычного, кроме разве что юного возраста писца. Потом расслышала, как люди шептались «тонкая работа» и «механический человек». Мальчик оказался андроидом!
Хозяин палатки (он же изобретатель) рассегнул куртку на спине мальчика, продемонстрировав сложный механизм. Привести его в движение можно было пружиной, как часы. Да и сам механизм напоминал часовой. Все зааплодировали. Я тоже впечатлилась.
– Я видел подобный автомат на последней промышленной выставке в Спленфилде, – сказал Рэндон, когда мы выбрались из палатки.
– Что ещё необычного вы там видели? – с интересом спросила я.
– Да чего там только не было! Изобретатели и учёные сейчас в большом почёте. Можно сказать, что в столице правит бал меритократия. Георг… Его величество выделяет крупные средства на научные опыты и внедрение новых технологий. Технический и медицинский университеты абитуриенты берут штурмом. Это же цепная реакция, понимаете? Мы создали паровую машину – увеличилась добыча угля. Усовершенствовав паровую машину, мы получили паровоз. Наладили добычу железа – появилась рельсовая дорога, которая в состоянии этот паровоз выдержать, в отличие от чугунной. Как только мы запустим счётно-аналитическую машину, это позволит сбросить с учёных груз долгих монотонных вычислений, что даст толчок новым открытиям в математике. Математика же – готовый инструмент для описания физических законов. Это как лавина, которая всё больше набирает скорость, и её уже не остановить.
Я рассмеялась. Рэндон выглядел таким увлечённым. Он был похож на моего отца в эту минуту.
– Что? – спросил он, тоже улыбаясь.
– Если бы вы, сэр, рассказали мне всё это в нашу первую встречу, я бы точно поехала с вами! – выпалила я. И покраснела.
– Жалею, что не рассказал, – вздохнул Рэндон.
Мы ещё не успели обойти всю площадь, как к лорду подошёл один из его помощников и что-то негромко сказал ему, жестикулируя. Рэндон заметно помрачнел.
– Жаль прерывать нашу прогулку, – извинился он передо мной, – но позвольте, я провожу вас домой.
– Да что вы, я сама! – попыталась я отказаться. Ещё не хватало, чтобы со мной нянчились!
В конце концов, мы сошлись на том, что он проводит меня до половины дороги. Настроение у меня упало, и погода тоже начала портиться. Бледный диск солнца едва виднелся за облаками, в сером воздухе повисла мелкая морось. Улицы затягивало туманом, и он всё сгущался. Туман будто стирал различия между мной и Рэндоном: город растворялся в сумерках, мы были одни, не верховный лорд и маленькая провинциалка, а просто мужчина и женщина, заблудившиеся в холодном сумраке, где единственным теплом оставалась поддерживающая тебя рука. Почему-то меня охватило необъяснимое смущение. Мы неловко попрощались. Думаю, если бы мы знали тогда, что это наша последняя спокойная прогулка на много дней вперёд, то постарались бы продлить её дольше.
Я