Чужая жизнь. Елена Долгопят

      Dimon: Не ее вы видите, а собственную свою бабку. Это называется замещение.

      Katerinaa: А, вы тоже не спите?

      Dimon: Очевидно. У нас половина пятого утра, я еще не ложился.

      Katerinaa: Какая у вас погода?

      Dimon: Тридцать шесть.

      Dimon: Мороза.

      Katerinaa: Я поняла.

      Dimon: У вас так не бывает.

      Katerinaa: На улицу выходите?

      Dimon: В космическом скафандре. Почти. Теплое белье. Два свитера. Пуховик. Была б моя воля, вообще бы не выбирался, сидел бы у печки.

      Katerinaa: У вас печка???

      Dimon: Батареи. Обычная квартира в обычной пятиэтажке с паровым отоплением. Примерно как у вас.

      Katerinaa: У бабки моей была печка.

      Dimon: Вы говорили. Пироги. Деревенский был дом?

      Katerinaa: Почти.

      Dimon: Я бы не отказался от такого. Где-нибудь в ваших краях, где зима помягче, а Париж поближе.

      Katerinaa: Вы хоть отдаленно представляете, как в таком доме живется? За водой на колонку, газ привозной в баллонах, уголь и дрова тоже заказать и привезти, проводка вся древняя, электричество едва тлеет, антенна на крыше ловит полтора канала, балки гнилые, крыша протекает, в подполе сырость, грибок. Это уже не дом, а склеп. Его надо разобрать и заново построить и желательно на другом месте, тогда еще можно.

      Я приезжала каждое лето, помогала и уговаривала переехать ко мне, но нет, ни за что, хотела быть сама в своем доме, быть хозяйкой. «Что, – говорила, – я буду у тебя в городской квартире делать, из окна глядеть? У подъезда на лавке прохожих караулить?»

      Это правда, делать ей здесь было бы нечего, она привыкла к свободе, но ведь старость! Уже и снег разгребать тяжело, и ведро поменьше купила за водой ходить, и в подпол уже лезть опасалась. Но так и не сдвинулась. Уперлась. Так и померла там в одиночестве.

      Dimon: А что у вас из окна видно?

      Katerinaa: Красную площадь. Дома, правда, загораживают. На полсотни примерно километров домов и деревьев. Если всё снести, то как раз и будет видно Красную площадь, в телескоп.

      Dimon: Сердитая вы.

      Katerinaa: Станешь тут.

      Dimon: А у меня из окна даже днем ничего не видно. Мединститут через дорогу, но от мороза туман, и он всё съел: и здания, и людей, и деревья. И меня съел.

      Katerinaa: Зачем вы опять с работы уволились?

      Dimon: Устал.

      Dimon: Скоро опять устроюсь.

      Katerinaa: Куда?

      Dimon: Всё туда же, на скорую.

      Katerinaa: Отдохнули, значит?

      Dimon: Деньги кончаются.