Род. Генрих Эрлих
спать не хотелось совершенно, оставалось только лежать и пялиться в четырехугольник неба или, в щелку в неплотном плетне, на полянку. Там было, на что посмотреть.
Сначала Волчонок уловил едва различимый шелест шагов, потом заметил Братца, осторожно выглянувшего из кустов на краю полянки. «Молодец, тихо подобрался, с подветренной стороны», – искренне похвалил Волчонок брата. Ритуал встречи со старухой повторился до мелочей. И вновь Волчонок испытал гордость за брата, видя, как тот бестрепетно выдержал атаку старухи. Еще он подивился ловкости старухи, слаженности движений ее рук, оказалось, что левым кинжалом она подцепляла и вскидывала прядь волос, а правым отсекала ее у основания. Глядя на лысеющего на глазах брата, Волчонок непроизвольно провел рукой по собственной голове – ежик, новорожденный ежик.
Но вот Братец, чуть пошатываясь, ввалился внутрь загородки, ошалело посмотрел на Волчонка, не узнавая его, также непроизвольно схватился на оболваненную голову, чуть улыбнулся и свалился в изнеможении на землю. Более или менее пришел он в себя, когда в доме появился третий из их товарищей. Уступив ему малопочтенную роль бездыханного тела, Братец подполз к Волчонку и прильнул к соседней щелке в плетне.
Каждый из последующих пришельцев появлялся на полянке с все большим треском и выдерживал испытание с все большей дрожью. Последний, Лягушонок, так и вовсе забыл заветные слова. Старуха, обрив его, принялась за одежду, вскоре Лягушонок стоял в одних портах, дрожа уже и от холода. Волчонок зажмурил глаза, чтобы не видеть, как старуха будет крошить их товарища на мелкие кусочки, и содрогнулся, представив будущий ужин. Но старуха, видно, и сама умаялась. Истощив все угрозы, все известные ей рецепты приготовления человечинки, она остановилась и жалостливо спросила:
– Может быть, ты есть хочешь?
– Зачем ругаешься, старая?! Зачем грозишься не спросясь?! – пропищал, наконец, Лягушонок заветную формулу и был немедленно награжден куском лепешки, который был заглочен столь же немедленно и целиком. Подросток судорожно закашлялся.
– Или тебе моя еда не по вкусу? – грозно спросила старуха.
– По вкусу, по вкусу, – Лягушонок из последних сил пытался изобразить на лице счастливую улыбку.
Волчонок тихо рассмеялся, глядя на эту картину, и обернулся к своим товарищам, призывая их присоединиться к веселью. Но те были не склонны веселиться, более того, трепетали в страхе. «Наверно, я как-то неправильно все воспринимаю», – подумал Волчонок и настроился на серьезный лад. А тут еще в дом вполз Лягушонок, которого надо было приводить в чувство.
Не веселостью, так собственным спокойствием Волчонок приободрил своих товарищей. Когда через какое-то время старуха вновь предстала перед ними и грозно спросила: «Зачем пожаловали, молодцы? Дело пытаете или от дела летаете?» – все дружно и слаженно произнесли последние заветные слова: «Пути ищем. Покажи нам путь».
– Может быть, и покажу, – ответила старуха, – если испытания пройдете и службу сослужите.