Марья-искусница. Геннадий Петрович Перминов
Через месяц и сына провожать буду на войну проклятущую. Скорее бы она закончилась, – женщина смахнула невольно выступившую слезу.
– А Семен? Разве он не пойдет на фронт? – осторожно спросила Маша.
– Ох, горе наше горькое и грехи тяжкие, – тяжело вздохнула Валентина и уселась на лавку. – Ты уже большая и умная девочка, поймешь. Роды у меня были очень тяжелые. Ваську-то, первого, я родила быстро и легко, а с Семеном пришлось помучаться. Бабка-повитуха говорила, что лежит он неправильно, поперек. Когда его вытаскивала, то и повредила ему ножку. Хромой он, Сенька-то. Ай, не заметила? Вот с той поры и озлобился парень на людей. На меня, что я его таким родила, а особливо на Васятку. Хотя они и одинаковые с виду и по обличью, а на самом деле – совершенно разные. Васька – добряк, балагур, к любому придет на помощь, а Сеньку зависть гложет. Почему Васятку все любят и ему достается самое лучшее, а ему, Семену, нет. Вроде видный и умом Господь не обидел, а кому он нужен, убогий, – женщина горестно вздохнула. – А как Николая забрали на фронт, так, вообще, от рук отбился. Грубит, огрызается. Навоз бы надо выбросить у коровы, а он, вишь, за соком березовым подался. Придется нам с тобой к корове идти, – она смущенно улыбнулась и покосилась на задумчивую Марью.
Маша внимательно слушала удрученную Валентину, прекрасно понимая и разделяя тревоги не старой еще женщины. В свои неполные шестнадцать лет девочка, а точнее – девушка, выглядела, как вполне сформировавшаяся молодая женщина. Рослая, с четко выделявшимися полушариями на груди, со скромным, несколько наивным взглядом голубых глаз и округлым миловидным лицом, она вызывала спокойствие и определенное доверие окружающих.
– Обед надо варить, – Валентина подбросила в закопченное зево печи несколько березовых поленьев и подвинула к огню чугун. – Не успеешь оглянуться, как мужики на обед придут. Деревенский день короток. Пойдем, Машенька, во двор, – она с улыбкой смотрела на несколько растерявшуюся девушку.
Валентина, поручив ей укладывать поленницу, ушла к корове. Маша быстро справилась с несложной работой и, подметая двор, услышала позади веселый голос:
– Какая у мамки помощница! – девушка резко обернулась. Сзади нее стоял Васятка и, широко улыбаясь, рассматривал потупившуюся Машу с нескрываемым восхищением. – Откуда ты такая?
– Я из Ленинграда, – еле слышно прошептала девушка, застеснявшись еще сильнее.
– А там, в городе, все такие красивые? – в глазах симпатичного парня запрыгали веселые чертики.
– Васька! Балбес! Чего к девушке цепляешься? – послышался строгий окрик Валентины.
– Дед меня за соком послал! – отозвался Васька и лукаво подмигнул Маше.
– Какой сок? Сенька только что ушел, – недовольно проворчала женщина и вновь скрылась в сарайчике.
– Приходи в кузницу, – заговорщицки прошептал Васятка, опасливо косясь на двери коровьего закутка.
– Не знаю, – смутилась Маша. – Да и не найду дороги.
– А что ее искать? – легкомысленно