Правда о Николае I. Оболганный император. Александр Тюрин
Рылеев на следствии витиевато сообщил, что слышал от Корниловича и Трубецкого, (главы Северного общества), что тот имел на руках копию договора между поляками и Южным обществом, определяющего будущие русско-польские границы. Трубецкой так же сообщил Рылееву, что «Южное общество через одного из своих членов имеет с оными (поляками) постоянные сношения, что южными директорами положено признать независимость Польши и возвратить ей от России завоеванные провинции Литву, Подолию и Волынь».
Показания эти заслуживают доверия. Нет ни одного свидетельства о том, что по отношению к декабристам применялись пытки и прочие средства выдавливания показаний.
Согласно исследованиям С. Щеголева, в 1824 г. князь Яблоновский, представитель Польского патриотического общества, начал энергичные переговоры с декабристами. Результатом его усилий явился съезд польских и русских заговорщиков в Житомире в начале 1825 года. Присутствовал там и «северянин» К. Рылеев. На съезде был поставлен и одобрен вопрос о независимости Малороссии, каковую поляки считали необходимой «для дела общей свободы». Вслед за тем можно было начать повторное присоединение западнорусского края к Польше.
Не сомнений, что приди декабристы к власти, поляки получили бы свой куш. Польские националисты всегда элегатно соединяли тезис о свободе с территориальным переделом России, ни на день, ни на час не забывая о своей главной цели – восстановления Польши в старых границах. И удовольствовалась бы Польша только Волынью, Подолией и Белоруссией? А может быть захотела еще и Киевщину, и Полтавщину с Черниговщиной, и Смоленскую землю, и Курляндию, и юг Псковщины – эти земли тоже были когда-то в составе Речи Посполитой. Ни Костюшко, ни повстанцы 1830-31 гг., ни лихие бунтовщики 1863 г., ни Иосиф Пилсудский со своими соратниками не видели Польшу в тесных этнических пределах (в 1919 очерченных линией Керзона). Ясновельможное панство в своих мечтах всегда видела Польшу от «можа до можа», запустившую клыки в черноземы Поднепровья и когти в берег Черного моря.
Воевать с единой сплоченной Польшей, обладавшей сильной собственной армией, декабристские вожди не стали – им бы хватило бранных дел в остальной России, которую они уже на проектном уровне поделили на пятнадцать «воющих царств». Однако простые малорусы и белорусы тогда еще хорошо помнили времена польского господства, «какое пленение, какое нещадное пролитие крови християнские от польских панов утеснения – никому вам сказывать ненадобеть…»
Так что реализация польско-декабристских планов скорее всего привела бы на западно-русских землях к событиям, сравнимым по кровопролитности и разрушениям с «хмельничиной», «руиной» и «колеевщиной».
Сепаратистские и пропольские настроения, господствовавшие среди «южан» закладывали еще одну мину под существование единого Российского государства, которое и так подрывалось проектами политического и хозяйственного переустройства, подготовленными Южным и Северным