Мой французский вояж. Юлия Алейникова
он окажется в полном вакууме. Ленка сразу смотается, если только они раньше не разведутся. Дети, а есть ли они у него, ни разу не слыхала. Друзей у него, понятно, нет. Только партнеры по бизнесу.
У меня в голове нарисовалась картина – облезлая хрущевка, бедный, больной, похудевший Василий Никанорович, качаясь от слабости, идет на кухню, ставит на плиту старенький закопченный чайник. Открывает дрожащей рукой холодильник, а там – пусто.
Я заплакала. Ползунов – богатый и здоровый, с испугом подошел ко мне.
– Ты чего?
Я шмыгнула носом.
– Да что с тобой? Опять очки потеряла?
– Нет.
– А что?
– Вас жалко (не придумала я ничего умнее).
– Чего? – протянул сбитый с толку олигарх.
Мы стояли на террасе под пальмами, смотрели на сияющее бирюзой море, и мое признание прозвучало по-идиотски. Я попыталась объясниться.
– Ну, понимаете, вот вы такой богатый, успешный, а никто вас не любит. Жена только из-за денег за вас вышла (очень тактично, молодец, нечего сказать!). А вы вообще непонятно зачем на ней женились. Она ведь у вас не первая такая? Да? А вот заболеете вы или деньги потеряете, кто о вас позаботится?
– Типун тебе на язык! И потом у меня дети есть.
– Правда?
– Ну да. От первого брака. Сын сейчас в Англии учится. Дочь с матерью в Нижнем живет. Я им дом купил.
– А вы часто их видите?
– Ну, сына видел зимой, когда по делам в Лондон ездил. А в Нижнем месяц назад был. Квартиру ей на вырост покупал.
– А что они любят, с кем дружат, чего хотят, вы знаете? А звонят они вам часто? – упрямо гнула свое я.
– Ну да, если я деньги на карточку вовремя перевести забуду.
– Вот, вот.
– Да что ты пристала! Сама-то замужем?
– Нет. – Я надулась. – Зато у меня есть дети, и они мне, между прочим, каждый день звонят, бесплатно, потому что мы друг без друга жить не можем. И родители у меня есть, и сестра. И все мы друг друга любим.
Я повернулась и пошла осматривать дом. И чего я к нему прицепилась, глупость какая!
Глава 14
Всю обратную дорогу Ползунов молчал, я тоже.
Аннет, пожелав нам хорошего дня, вышла в центре, ее шофер повез нас в отель.
– Знаешь, а ты вообще-то права, – неожиданно сказал Василий Никанорович. – Зачем я суечусь, виллу эту покупаю, кто здесь будет жить? Да и на Ленке я женился только, чтоб отстала, а то ныла с утра до ночи, прилипла как банный лист, работать мешала. Вернусь, разведусь. Квартиру пусть себе забирает.
Ну вот! Договорилась, теперь из-за меня семья распадется. А впрочем, какая там семья.
– Пойдешь со мной обедать?
– Давай, – вздохнула я. Мы как-то незаметно перешли на «ты».
– После обеда, так и быть, сходим в музей. Ты в какой хочешь?
– Изобразительных искусств, – обалдела я.
– А что там?
– Импрессионисты. Знаешь, Моне, Сислей…
– Ну, Сислей так Сислей.
Офонареть!
В