Перестройка 2.0. Игорь Журавлев
но все же добавил: – Малолетка на Костроме.
Я кивнул, как будто для меня все это было хорошо знакомо.
– Баклан14? – задал я следующий вопрос.
– Ну! – сплюнул он кровью.
– Меня Егором зовут, я вон в том доме хату снимаю.
– Да я в курсе, – ответил Федя Кошак.
– Будем знакомы? – предложил я, протягивая руку. Все же с местной гопотой лучше быть в хороших отношениях. Да и мало ли пригодятся для чего?
– Надо бы обмыть знакомство, – ухмыльнулся он, вяло пожимая мою ладонь.
М-да, контингент, конечно, неисправимый. Я вообще всегда удивлялся, отчего колонии для заключенных называют исправительными? Я лично не знаю никого, кто бы там исправился. Хотя я и не эксперт в этом вопросе, но с бывшими сидельцами в прошлой жизни общаться приходилось много. Практически все мои коллеги – бомжи из прошлого будущего отсидели не по одному разу. От них я, в общем, и нахватался жаргона и прочих тюремных ухваток.
– Дело хорошее, – кивнул я, – засылай гонцов. И протянул ему красненькую15.
Вот так мы и познакомились с местными представителями мелкого криминалитета. С теми, кто, если всё пойдет как в прошлой истории, станут быками, торпедами и авторитетами грядущих «лихих 90-х» и, в большинстве своем полягут молодыми на полях криминальных войн, удостоившись памятника с надписью «От братвы» – всё, чего они добьются в своей короткой жизни. И завидовать такой судьбе могут только полные дебилы. Которых, к сожалению, всегда хватает.
В общих чертах я для себя всё решил. Я постараюсь сделать так, чтобы Перестройка в моей стране прошла в щадящем для простых людей режиме. Как именно это сделать, я по-прежнему представлял смутно, но цель уже наметил. Не то, чтобы я был сторонником социалистического образа жизни, вовсе нет, но мне бы хотелось совместить лучшее, что было в СССР с лучшим, что есть в капитализме. А всего плохого там и там, по возможности избежать.
Скажете, утопия? – Конечно, утопия. А разве всё, случившееся со мной, это обыденное событие? Так что, посмотрим. Попытаться-то можно, правда? А там видно будет.
В общем, я начинаю. Кто не спрятался, я не виноват.
Глава V
Генеральный секретарь Центрального Комитета Коммунистического Партии Советского Союза Михаил Сергеевич Горбачев сидел в своем кремлевском кабинете за столом красного дерева в удобном коричневом кресле. Слева, под рукой, возле окна, находился маленький столик с рядом белых телефонов. А над головой висел портрет Ленина.
Время позднее, надо собираться домой. Раиса уже звонила, ругалась, что опять допоздна работает – не бережет здоровье. Михаил Сергеевич улыбнулся, он по-прежнему любил ее, хотя столько лет уже вместе. Дочка Ирина давно выросла, кандидатскую по медицине защищает! Внучка Ксюша подрастает – 5 лет уже! Самые родные люди. Именно для них, в первую очередь, он старается. Его дочь и внучка будут жить в новой стране. Ну и они с Раисой еще далеко не старики, еще увидят новый мир! Горбачев очень в это верил. А еще он очень хотел, чтобы его имя осталось в истории навечно. Чтобы памятники
Баклан (тюремный жаргон) – отбывающий срок за драку. Статья 206 УК РСФСР – хулиганство.
Красненькая – купюра в 10 рублей в позднем СССР была красного цвета.