Вереск у моря. Валерий Мармышев

      Втиснувшись в футболку и штаны, Билл накинул на себя свитер, оказавшийся довольно просторным для него. Полноценно заскрипев досками ступеней, он спустился вниз и остановился у круглого стола в центре гостиной.

      – Ты как раз вовремя, Билл! – сказал старик, выныривая с подносом из-за тонкой перегородки отделяющей гостиную от кухни.

      Чуть звякнув чашками, Джек поставил поднос на стол и принялся расставлять все по своим местам.

      – Садись, сынок, – жестом старик указал на стул возле камина. – Только будь аккуратен, не потревожь Лору.

      Билл обошел корзину с собакой, с опаской взглянув на бедолагу – недавняя встреча еще не выветрилась из его памяти, но та посмотрела на парня взглядом приболевшего малыша, и сердце его в мгновение растаяло.

      – Ну, расскажи мне, Билл, – начал старик, разливая чай по кружкам из блестящего от времени и заварки чайника, – как тебя занесло в эти края?

      – Я заблудился. Я ехал в Бухту Свободы, там меня должны были встретить друзья. Мы собираемся отдохнуть, порыбачить и посетить Якорный Риф.

      – Якорный Риф? Там красиво. Я сам там бывал несколько раз, – задумчиво произнес старик, улыбаясь своим воспоминаниям.

      – Да, но только я из-за непогоды сбился с тропы и пошел через лес, а там этот сумасшедший пёс!

      – Хех! Да, Билл, ты очень сильно сбился с пути! Отсюда до бухты 8 с лишним миль!

      – Так много? – немного удивился парень.

      – Да, сынок. Ну, ты не расстраивайся, все ошибаются, даже картографы, – авторитетно произнес старик, легонько ткнув себя пальцем в грудь.

      – Вы были картографом, Джек? – заинтересовался Билл.

      Да, я отработал картографом более сорока лет. Такая важная и интересная профессия, а главное спокойная и безобидная, – произнес старик, задумчиво смотря в чашку.

      – А как вы пришли к этому? – с любопытством спросил парень, сделав большой глоток горячего чая, отчего все его нутро обдало жаром.

      – Это произошло еще в годы войны, когда я попал в госпиталь из-за ранения, – старик приподнял правую штанину, обнажив кривой рубец шрама. – Хотя, если постараться, я могу вспомнить еще свои детские мечты.

      Старик посмотрел в чашку. Белесый пар, закручиваясь вихрем, поднимался и медленно разрастался, измельчая в щепки стул под ним, отталкивая в сторону стол. Вся комната завертелась, растворяясь в теплом майском воздухе. Справа зашуршало раскрученное им переднее колесо велосипеда, чашка изогнулась и скрутилась в карандаш. Блюдце обмякло и стало блокнотом. Над головой зашумели дубовые ветви, играющие с ветром. Перед помолодевшим, десятилетним Джеком распростёрся шумный город.

      Он сидел на траве и вглядывался в ровно торчащие стены здания, отделенные от этого безмятежного мира грузными и неказистыми крышами, источающими столбы пара из своих закопченных труб. Запомнив все хорошенько,